Вероятно, каждому психологу-консуль­танту знакомо чувство замешательства, возникающее при попытке хоть с минимальной научной строгостью описать и объяснить ход конкретного консультативного процесса. Привлечение для этой цели существующих концепций личности, сознания, общения напомина­ет черпание воды решетом. Дело, похоже, не в узости или широте наших познаний, а в несформированности адекватного способа мышления. Эта все более острочувствуемая проблема пос­ле выхода в свет ярких методологи­ческих работА. А. Пузырея [17] и А. М. Эткинда [25], вскрывших ради­кальные различия «естественно-научно­-го» и «психотехнического» типов мыш­ления, превратилась в конкретную за­-дачу построения психотехнических кон­цепций для различных видов психоло­гической практики. Психотехническая концепция ориентируется не на традиционный идеал «практической тео­рии», а скорее на идеал «теоретиче­ской» практики.

Настоящая статья представляет собой попытку сделать шаг от теории пе-ре-живания¹, хотя и направленной на практику по замыслу, но всё же «естественнонаучной» по исполнению и методологии, к психотехнической теории психологической помощи. Непосредственная цель работы — реализовать психотехнический подход по отношению к одной важной части исходной теории — представлению об уровневом построении переживания. Для этого нужно, рассматривая активность клиента во время консультации как развертывающийся на разных уровнях процесс переживания им своих проблем, совместить точку зрения, с которой ведется рассмотрение, не с отстранённой позицией исследователя, а с участной позицией консультанта, содействующего пере-живанию.
Деятельность переживания опосредствована всеми уровнями сознания, типологию которых мы воспроизводим из работы [3].

_____________________

¹Этот термин, обозначающий особую деятельность по преодолению критических жизненных ситуаций, мы будем записывать через дефис, что-бы отличить его от омонима, фиксирующего один из режимов функционирования сознания.

_____________________

Типология исходит из первоначального различения во всяком феномене сознания двух фигур - Наблюдателя и Наблюдаемого. Каждая из них может находится как в активном, субъектном состоянии, так и в пассивном, объектном. Произвольные психические процессы запоминания, восприятия, мышления и др., где Наблюдатель активен, а Наблюдаемое пассивно, относятся к уровню С. Уровень П (пассивность Наблюдателя при активности Наблюдаемого) наиболее явно обнаруживает себя в грезах, эмоциональных состояниях и чувствованиях. Феномены активного отношения к собственной психической активности репрезентируют уровень Р. И наконец, процессы, происхдящие с (или в) психикой, но не прослеживаемые внутренним наблюдением (Наблюдатель и Наблюдаемое феномнологически пассивны), относятся, к уровню Б.

Рассмотрим работу пере-живания и психотехническую работу с пере-жива-нием на каждом из уровней системы сознания.


УРОВЕНЬ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

Пациентка отделения неврозов, стра­давшая истерическим неврозом, ранее увлеченная своим делом культработник, после рождения ребёнка вынуждена была работать страховым агентом. Эта работа была ей крайне неприятна. Од­нажды, пытаясь преодолеть чувство от­вращения, она подходила к своей кон­торе и,«взглянув на ручку двери, вдруг почувствовала онемение руки». Сама женщина тут же осознала смысл этого события: «Это потому, что я не хочу».

Формальная интерпретация этого эпизода могла бы состоять в том, что отвращение, не допускаясь с уровня П на уровень С, вытесняется на уровень Б, там перерабатывается механизмом конверсии, возвращающим его на исходный уровень П в виде онемения руки, с которым уровень С теперь вы­нужден считаться. Не будь правильно осознан (с опорой на уровень Р) его смысл, онемение могло бы закрепиться, став эффективным, хоть и примитив­ным, средством удовлетворения требо­ваний отвращения — избежать нелюби­мой работы — в обход ответственного решения на уровне С. Ход процесса сравним здесь с действиями человека, который из-за боязни отказа и осуждения со стороны официальных инстанций прибег к услугам нелегального по­мощника, подделавшего необходимый документ.

На материале этого случая можно поставить ряд общих вопросов о психотехнических характеристиках бессознательного. Объясняется ли появление чувства онемения действием бессознательных механизмов вытеснения и кон-версии или как-то иначе, сама отнесенность этого фрагмента переживания к бессознательному кажется чуть ли не осязаемым фактом. Но стоит лишь за­дать вопрос о способе получения этого знания, чтобы осознать банальное, но от того не теряющее значительности обстоятельство, что даже в таких про­зрачных случаях бессознательное дано нам только через интерпретацию. Поэ­тому с психотехнической точки зрения бессмысленно говорить о самом по себе, вне и независимо от интерпретации существующем бессознательном: без нее бессознательное не может стать реальностью ситуации психологической по-мощи. Следовательно, оно должно рассматриваться как элемент целостной «психотехнической единицы» [17] «интерпретация — бессознательное».

Каков непосредственный повод применения психотехнической единицы «интерпретация - бессознательное»? В приведенном примере, и это можно счи­тать общим правилом, таким поводом послужил зафиксированный на уровне С разрыв понятности потока содержаний уровня П («...вдруг почувствовала онемение...»). Если такой разрыв не замечается самим клиентом, то он дол­жен быть доведен до его сознания, прежде чем будет применена интерпретация.

Поскольку феноменологически бес-сознательного не существует (про него никогда нельзя сказать «вот оно», в лучшем случае —«только что было и оставило след»), то возникаетвопрос о материале, на котором осуществля­ется работа с этим уровнем системы сознания. В принципе интерпретации может быть подвергнуто любое вер­бальное, поведенческое или соматиче­ское проявление человека, опосредован­ное любым из уровней сознания — П, С или Р, но на практике неоспоримым преимуществом пользуются содержа­ния уровня П — свободные ассоциации, остаткиснов, самопроизвольные фан­тазии и т.п.Тому есть две причины. Во-первых, смысл подобного материала чаще всего не до конца понятен самому клиенту, а разрыв в понимании, как сказано, и является поводом и условием интерпретации. Во-вторых, в силу страдательности Наблюдателя в акте переживания человеку легче принять взгляд интерпретатора на этот акт, чем в случае интерпретации сознательного суждения или действия, заведомо снаб­женных собственной мотивировкой субъекта, усомниться в которой зна­чит ущемить его самооценку как разум­ного и ответственного существа и тем вызвать естественное сопротивление.

В исходном примере реконструктив­ная работа сознания, проделанная са­мой пациенткой для преодоления разрыва в понимани и потока пережива­ний, опиралась на процессы уровня Р («это потому, что я не хочу»). Это закономерно: уровень Р является опор­ным при интерпретации бессознатель­ного,— минуя его, не может сработать процесс осознания, выступающий в рамках психотехнической единицы «ин­терпретация — бессознательное» глав­ным механизмом переживания, обеспе­чивающим эффект психологической по­мощи.

Применение психотехнической едини­цы «интерпретация — бессознательное» предполагает и порождает особый тип отношений между психологом и клиен­том. В эти отношения интерпретатор вступает с априорным представлением о динамических силах, движущих пове­дением, исходя из которых он и осмыс­ляет действия и высказывания интер­претируемого. Ролевая позиция интерпретатора ассоциируется с претензиями на монопольное обладание истинным знанием о действительных причинах по­ведения интерпретируемого, из чего вы­текает презумпция недоверия к субъ­ективност и последнего как состоящей из заведомо искаженных мнений, нуж­дающихся в аналитическом разоблаче­нии. Естественно, что ведущим моду­сом общения в системе интеракций между участниками такого психотехниче­ского отношения является монолог ин­терпретатора.

Важно понять объективную взаимообусловленность интерпретации и тако­го типа интерсубъектных отношений, которая не меняется, в частности, от того, что клиент в реальной практике психологической помощи может зани­мать позицию интерпретатора по отношению к самому себе. Подобные от­ношения могут ощущаться неприемле­мыми одним из участников психотехнического взаимодействия. Если тако­вым оказывается клиент, то возникает известный феномен сопротивления, который лишь отчасти может быть объ­яснен нежеланием человека признавать неприятную правду о себе, а в боль­шой мере объясняется протестом про­тив самого факта интерпретации как особого авторитарно-монологического способа обращения с его сознанием. В консультативной практике приходит­ся сталкиваться и с противоположным случаем, когда инициатором подобных отношений выступает клиент, манипулятивно вынуждающий психолога зани­мать позицию Всеведущего Эксперта, что может вызвать сопротивление уже со стороны самого психолога.

УРОВЕНЬ ПЕРЕЖИВАНИЯ

Уровень П есть такой режим функци­онирования сознания, при котором внутренний Наблюдатель как бы плывет по течению, и этот поток непосредст­венных переживаний, а не активные усилия личности производит часть ра­боты переживания. Приведем литературную иллюстрацию фрагмента перживания кризиса, где процессы уров­ня П играют ведущую роль.

Алексей Александрович Каренин «у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству (курсив наш — Ф. В.) умиленного сострадания, которое в нём вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что желал ейсмерти, и, главное, самая радостьпрощения сделали то, что онвдруг почувствовал не только утоле­ние своих страданий, но и душевное спо­койствие, которого он никогда раньше не испытывал» (Л. Н. Толстой. Анна Каренина // Собр. соч.: в 14 т. Т. 8. С. 443).

Уровень П активно используется в различных психотерапевтических систе­мах. В психоанализе его эксплуатируют как вспомогательный уровень, поставляющий материал для интерпретации.

В соответствии с феноменологической структурой уровня П (Наблюдатель пассивен, Наблюдаемое активно) тех-ника стимуляции процессов этого уровня должна состоять в устранении сознательной и произвольной активности субъекта². Получая доминирующее положение в сознании, процессы уровня П не только снабжают интерпретацию«сырьем», но и сами порой оказывают на состояние человека благотворное влияние, механизм которого сравним с ослаблением узлов запутанной нити. Однако в психоанализе это временное доминирование считается исключительно служебным, а этот позитивный эффект — побочным, способность же подлинного развязывания жизненных проблем признаетсялишь за интерпретацией и осознанием.

_____________________

²Именно этой цели и подчинены основные процедурные моменты метода свободных ассоциаций: а) Инструкция, или «основное правило», требующее от .пациента говорить обо всем, что будет приходить ему в голову, отказавшись от сознательного контроля и произвольного отбора (существенного, приличного, уместного) мате­риала; б) Положение пациента лежа, которое по своему соматопсихическому смыслу является наиболее пассивной и безвольной позой; в) Размещение аналитика позади пациента, которое, снижая возможность получения последним невер­бальных намёков о текущей интерпретации /27/ и оценке его речи, позволяет ему отрешиться от саморедактирования высказываний, предпола­гающего значительную нагрузку на уровни С и Р.

_____________________

Намного более значительная роль отводится процессам уровня П методом трансцендентальной медитации, где они мыслятся как ведущие гармонизаторы сознания. Доминирование уровня П до­стигается здесь приемом многократного повторения мантр, специально подоб­ранных для медитации слов, которое с точки зрения нашей схемы приво­дит к «запруде» уровня С, блокирую-щей протекание по нему активных, в частности дискурсивных процессов. Та­кое исключение уровня С из участия в решении травмирующей проблемы, пре­доставляющее полную свободу процес­сам непосредственного переживания, основано навере в их самоустроительные возможности. «Может ли кто-либо сделать мутную воду чистой? — цитиру­ют рекомендации Лао-Цзы.— Если вы оставите ее в покое, она сама станет чистой» [8; 1]. В западной психотерапии вера в продуктивность процессов уровня П и признание за ними роли ведущего наиболее выраженыв развитом клиентоцентрированном подходе [31], методе эмпатии. Воспользуемся этим названием и обозначим соответствующую разбираемому уровню психотехническую единицу «переживание — эмпатия»³.
__________________
³ Так же как, говоря о единице «интерпре­тация — бессознательное», под интерпретацией мы понимали общий принцип метода, который не исчерпывается своим частным случаем — пси­хоаналитической интерпретацией, так под эмпатией в данном контексте следует понимать общий принцип метода, адекватный работе с уровнем П как ведущим, не сводя его без остатка к конкретному методу эмпатии, разработанному в клиентоцентрированной терапии.
__________________

Каковы механизмы функционирования этой психотехнической единицы? Процедура метода эмпатии состоит в том, что консультант, во-первых, пытается уловить звучащее в высказываниях клиента актуальное переживание и, во-вторых, дать ему обозначение.Что до первой части процедуры, то аналогично настрою внимания консультанта при интерпретации на «разрывы в понимании», в случае эмпатии предметом его внимания становится актуальное переживание клиента.Именно в акценте на актуальности переживания, а не про-сто «в более широком использования феномена сопереживания» [21; 145] со-стоит отличие эмпатии от вербализации. Скажем, женщина вспоминает о заму­жестве: «Я просто не могла от него оторваться. Было очень тяжело, стоило ему уехать хоть ненадолго». Ответная реплика-вербализация (например,«Вы чувствовали себя очень одиноко, когда его не было рядом»), углубляя, отождествленность консультируемой с преж­ними чувствами, могла оказаться полез­ной для их анализа и изживания. Но эмпатический ответ, ориентированный на актуальное переживание, звучал со­вершенно иначе: «Вы рады, что чувству­ете себя более независимой». Эмпатия настроена на пеленг не рассказа о чувствах, а здесь-и-теперь испытыва­емых чувств рассказчика.

Различая во второй части процеду­ры — эмпатическом обозначении пере­живания — индикативный, номинатив­ный, сигнификативный и экспрессив­ный аспекты, можно дифференцирован-но анализировать их функции в орга­низации пере-живания клиента. Инди­кация актуального переживания пере­водит внимание человека с внешних сторон обсуждаемой проблемы на его внутренние состояния. Получение непо­средственным переживанием имени (но­минативный аспект) знаменует факт со­циального признания значимых для че­ловека чувствований, давая ему цели­тельное ощущение права на испыты­ваемые им состояния и чувство ре­альности и существенности его внут­ренней жизни. Функция сигнификатив­ного аспекта эмпатии заключается в предоставлении непосредственному пе­реживанию знаковой формы, воплоща­ясь в которой сырой, немой и за­частую поэтому мучительный жизнен­ный опыт претворяется в смысл(ср. с [12], [13]). Экспрессивный аспект эм-патического обозначения выражает и создает ту особую атмосферу меж­личностной среды, в которой только и живет икоторую в то же время пи­тает психотехническая единица «эмпатия — переживание».

Главная характеристика этой сре­ды — отношение безусловного и безоце­ночного принятия и доверия консультан­та к клиенту. Подчеркнем взаимообус­ловленность эмпатии и принятия. Дело обстоит не так, что консультант, обла­дая ангельским терпением, до и незави­симо от применения эмпатии готов к аб­солютному принятию клиента, а эмпатия является лишь эманацией изна­чального положительного отношения. Чаще наоборот: само применение эм­патии формирует у консультанта уже в ходе беседы такое отношение. Этой спо-собностью создавать у консультанта безоценочное отношение⁴ к клиенту эмпатия обязана своей монологичностью.
_________________
⁴ Безоценочность эмпатии означает лишь отказ консультанта от своих оценок. В рамках этого метода вполне возможны такие, например, реплики: «Вы чувствуете просто омерзение к себе!»
_________________

Вопреки стремлению чуть ли не отождествить эмпатию и диалог [11] можно утверждать, что эмпатия в той же степени монологична⁵, в какой и интерпретация. Действительно, если диалог есть, по М. М. Бахтину, столкновение двух равноправных, становящихся ценностных миров, то и интерпретация, где клиент лишается права на полно­весность и достоверность самопонимания в собственном ценностном контексте, и эмпатия, где, наоборот, консуль­тант отказывается от собственного кон­текста понимания, а вживаясь во внутренний мир клиента, его систему цен­ностей, из этой феноменологической перспективы строит свое понимание, в равной мере оказываются монологами в диалогическом облачении. Итак, в пределах психотехнической единицы«эмпатия-переживание» роль психолога в пределе сводится к тому, чтобы быть «сопереживающим зеркалом» и соответственно психотехнически ведущим модусом общения психолога и клиента является монолог клиента.
_________________
⁵Автор был рад узнать из устной беседы, что к сходным выводам пришёл А. Ф. Копьев, тонко и творчески использующий идеи М. М. Бах-тина в консультативной практике и её теоретическом осмыслении.
_________________

УРОВЕНЬ СОЗНАВАНИЯ

Понятие сознавания фиксирует такой режим функционирования сознания, в котором Наблюдатель активен, а Наблюдаемое пассивно. К нему отно­сятся активные, произвольные и целе­направленные формы психических про­цессов. Этот уровень обозначался в раз­личных психологических теориях поня­тиями «волевого течения мысли» [9], «объективации» [22] ,[23] , «презента­ции» [12], [13], [14] и др.

Участие уровня С в работе пере­живания наиболее наглядно проявля­ется в ситуациях, которые А. Н. Леонтьев удачно назвал решением «за­дачи на личностный смысл» [13; 206]. Обратимся за иллюстрацией еще раз к творчеству Л. Н. Толстого.

После разговора с Карениным у постели умирающей Анны Вронский чувствовал себя «пристыженным, униженным, винова­тым и лишенным возможности смыть свое унижение» (Собр. соч.: В 14 т. Т. 8. С. 440). Сначала душевная работа героя протека­ет на уровне П: «Представления, воспо­минания и мысли самые странные с чрез­вычайной быстротой и ясностью сменялись одна другою...» (там же). Далеена уровне С предпринимается попытка остановить эти мучительные переживания с помощью многократного повторения одних и тех же слов.«Это повторение слов удерживало возникновение новых образов и воспоми­наний, которые, он чувствовал, толпились в его голове» (там же, с. 441). Здесь про­цессы уровня С играют вспомогательную роль, они направлены не на саму жиз­ненную проблему, а на процессы ее пере­работки, идущие на уровне П.В пере­живании героя уровень С еще раз вступа­ет в игру, но теперь уже в ранге ве­дущего. После понимания Вронским не­возможности продолжения его отношений с Анной его сознание проводит смотр возможных смысловых опор жизни:«Мысль его быстрообежала жизнь внеего любви к Анне. «Честолюбие? Серпуховской? Свет? Двор?» Ни начем он немог остановить­ся. Все это имело смысл прежде, но теперь ничего этого уже не было» (там же,с. 442). Мы сталкиваемся здесь именно с уров­нем С (сознание героя активно и произ­вольно просматривает предстоящие ему как объекты возможные мотивы жизни), и именно в функции пере-живания (актив­ность сознания по поверке прежних моти­вов на наличие в них смыслообразующих потенций очевидным образом на­правляется и побуждается стремлением выйти из ситуации невозможности (бес­смысленности), что является сутью дея­тельности переживания).

Психотехнически уровень С исполь­зуется как вспомогательный (фоновый или опорный) и как ведущий. Приме­ры использования его в качестве фо­нового — упоминавшиеся методы сво­бодных ассоциаций и трансценденталь­ной медитации, которые, блокируя уро­вень С, ведут к интенсификации про­цессов уровня П, подобно тому как в гидравлической системе приперекры­тии одного из каналов увеличивается поток жидкости по другим.

Когда уровень С привлекается как опорный, он не уходит в тень, а, наобо­рот, включается в активное взаимодействие с ведущим в данный момент уровнем. Примерами могут служить описанный выше метод эмпатии и метод парадоксальной интенции В. Франкла [29],рекомендующий вместо избе­гания неприятного чувства или состояния стараться, напротив, произвольно вызывать и усиливать его. Эффек­тивность этого приема объясняется тем, что, пытаясь произвольно и созна­тельно усилить непосредственное переживание, мы самим фактом таких уси­лий устраняем необходимое феномено-логическое условие переживания как такового (пассивность Наблюдателя), переводя переживаемое чувство в режим функционирования уровня С.

Существуют психотерапевтические системы, в которых процессы уровня С рассматриваются как ведущие в пере-работке и решении жизненных проблем клиента.К ним относятся рациональ­ная, разъяснительная и когнитивная терапия (см. [15], [16], [26]).
Пред­ставители этих систем опираются на восходящую к стоикам идею, что при- чиной человеческих страданийявляет­ся неправильное, нереалистичное мыш­ление.

А. Бек [26] описывает студента, жаловавшегося на страх предстоящего публичного выступления. Когнитивный терапевт, в отличие от своего «клиентоцентрирован­ного» коллеги, делает предметом обсужде­ния не непосредственное переживание страха, а объект этого чувства — пугающую ситуацию, относясь к самому страху как своего рода гипотезе, имеющей право на существование, но нуждающейся в проверке на соответствие реальности («Чего имен-но вы боитесь?.. Предположим, они решат, что вы наихудший из всех когда-либо существовавших ораторов... Разрушит ли это вашу будущую карьеру?.. Откажутся ли от вас родители или, может быть, вас бросит жена?» и т.п.).Побуждаемый терапевтическим контактом к активному, рациональному (т.е. идущему на уровне С) иссле­дованию реальных объективных и субъективных последствий ожидаемой неудачи, студент в итоге с облегчением признает, что самый неприятный из возможных исходов состоит в том, что день или два у него будет плохое настроение, а «затем все при-дет в норму».

Каков механизм, обеспечивающий эффективность такой психологической помощи? Стоило студенту задуматься (уровень С) о предстоящем выступлении, как пробуждающееся переживание страха (уровень П) заставляло его мысль отшатнуться от своего объекта, едва коснувшись его, и продолжать дорисовывать образ ситуации не в реалистической, а скорее экспрессивной манере — по указке страха. Уровень П порабощал уровень С.Терапевт, заставляя пациента доказывать обоснованность страха, стимулирует относящиеся к уровню С процессы активного восприятия и анализа. Занимая доминирующее положение в сознании, они проникают в глубь объективной ситуации, куда раньше, при доминировании уров­ня П, доступ им был закрыт.Это при-водит к формированию нового образа ситуации, или нового интенционального объекта, к которому пациент испытывает, естественно, новые чувства.

В ходе такого рода психологической помощи психолога интересуется не пере­живанием чувства, а объектом чувства, делая непосредственным предметом своего внимания и мишенью психо-технического воздействия неадекватность субъективного образа ситуация объективной реальности.Главной зада­чей психологической помощи при этом считается освобождение процессов уров­ня С от искажений и помех, исходя­щих от других уровней сознания (преж­де всего от П), которое дает консультируемому возможность реалистическо­го познания травмирующей ситуации. Познанию здесь приписываются целительные свойства, аналогичные тем, которые в интерпретационных системах признаются за осознанием. Суммируя, можно свести идею этого типа психологической помощи к формуле — «на место страсти должна стать мысль»⁶.
_____________________
⁶ Точнее: «на место переживания должно стать сознавание», поскольку существуют методы, на-пример «творческого самовыражения» /2/, которые, строясь с преимущественной опорой на уровень С, оказываются эффективными не только за счет рационального, но и за счет художественного познания, включающего такие механизмы, как катарсис, «оцельнение» и др. /5/.
_____________________

Уровню С соответствует психотехническая единица «сознавание — понима­ние». Понимание слишком широкое понятие и потому нуждается в специфи­кации. «Понять чужое высказывание — значит ориентироваться по отношению к нему, найти для него должное место в соответствующем контексте» [7; 123]. Интерпретация и эмпатия в этом смыс­ле есть тоже виды понимания, посколь­ку предполагают осмысление высказываний клиента через помещение их в определенный контекст. Значит, суть во­проса в особенностях контекстов пони-мания. Если при интерпретации таковым является предданное конкретному анализу представление о динамических силах, определяющих сознание и поведение, а при эмпатии — собственная феноменологическая перспектива клиента (или внутренний аспект его жизненного мира), то для психотехнической единицы «сознавание — понима­ние» в качестве такого контекста выступает внешний аспект жизненного мира клиента. Сосредоточивая внимание на несоответствии субъективного образа ситуации объективным обстоятельствам (например, воображаемой угрозы — реальной опасности), консультант не отвергает с порога имеющийся у клиен­та образ и сопряженные с ним чувства («ничего страшного»), нои не прини­мает его безусловно, а относится к нему как к логическому допущению, побуж­дая процесс познания реальных об­стоятельств, который должен привести к коррекции⁷ этого допущения.
_____________________
⁷ Кстати, неправомерно широко употребляемый термин«психокоррекция» специфичен и приемлем лишь для данного типа психотехнических отно­шений.
_____________________

Ведущий модус общения, задаваемый психотехнической единицей «понима­ние — сознавание», с полным правом может быть назван диалогом, потому что в отличие, скажем, от психоанализа, где контекст самопонимания пациента и контекст понимания аналитика вна­чале находятся как бы в разных пло­скостях бытия и относятся друг к другу как две цивилизации, разные и по уров­ню развития и по языку, и где доведен­ная до логического предела позиция терапевта есть позиция миссионера, не­сущего радикально новую картину ми­ра,в той же когнитивной терапии представления терапевта и пациента мыслятся как принципиально сопоставимые, принадлежащие к одной пло­скости разумения знания. Преимущест­во знаний терапевта состоит лишь в отсутствии аффективных искажений, порождаемых вовлеченностью в ситуа­цию. Поэтому он занимает позицию своего рода «методолога здравомыс­лия», помогающего своему подопечному правильно применить конструктивные силы рассудка, сохранившиеся за пре­делами психотравмирующей сферы, для коррекции болезнетворных локальных уклонений от здравого смысла.

УРОВЕНЬ РЕФЛЕКСИИ

В этом режиме функционирования сознания и Наблюдатель, и Наблюдае­мое обладают активной субъективной природой. Предметом рефлексии (Наб­людаемым) являются субъективные ос­нования деятельности. Это означает, что, во-первых, во всяком факте сознания и поведения она усматривает акт и, во-вторых, интересуется не внеш­ними, объективными детерминантами этого акта, а внутренними, субъек­тивными. Позиция рефлексивного На­блюдателя не беспредпосылочна, она всегда совмещена с явной или неявной ценностью или нормой, исходяиз ко­торой субъект оценивает свою деятель­ность. Результат рефлексии — выявляемое ею рассогласование между цен-ностью (или нормой) и реальными основаниями совершенного акта, позволяю­щие, часто впервые, осознать то и дру­гое и стимулирующее к пересмотру ли­бо исходной ценности, либо оснований деятельности(мотивов, притязаний и пр.).

Проиллюстрируем участие уровня Р в переживании кризиса знаменитым монологом Родиона Раскольникова:«Не для того, что­бы матери помочь, я убил — вздор! Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечест­ва... И не деньги, главное, нужны мне были, Соня, когда я убил... Мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я,как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею...»

Безжалостно аналитическая исповедь героя сплошь рефлексивна: пред­мет внимания не просто собственный поступок, а его внутренние ценностные основания.Эта напряженная рефлек­сия была своего рода перевалом в длительном переживании, после которого оно пошлопо продуктивному пути (см. [3])8.
_____________________
8 Исследователи, творческого мышления систематически наблюдают тот же по природе факт интенсификации рефлексии перед инсайтом [10], [18], [19].
_____________________

Психотехнически уровень Р может использоваться как вспомогательный —фоновый или опорный.Примером пер­вого случая может служить уже не раз упомянутый метод свободных ассоциаций, где на рефлексивные процессы накладывается психотерапевтический запрет. В качестве опорного он вы­ступает, когда возникает психотехническая задача перевода бессознатель­ных или смутно осознанных содержаний на уровень С, как это имеет место в психоанализе и когнитивной терапии, где терапевт побуждает пациента к осознанию так называемых «автоматиче­ских» мыслей, лежащих, как пред­полагается, в основе невротических эмоциональных реакций. Практика (но не теория) когнитивной терапии пока­зывает, что для действительного отвержения неадекватных «автоматических» мыслей, а неповерхностного согла­сия со «здравым» мнением терапевта, пациент должен быть подведен к про­тиворечию в собственном сознании.

Этот важный, но вспомогательный для всех психотехнических единиц момент становится центральным при работе с уровнем Р как ведущим. Принцип метода такой работы может быть на­зван «психотерапевтической майевтикой»⁹ (ср. с [28] ). Применяя психотехническую единицу «майевтика — рефлексия», психолог осмысляет высказвания клиента в контексте его само-сознания. Это значит, что ведущим модусом психотехнического общения при-знается внутренний диалог консультируемого с самим собой, посредством которого он может произвести существенные для решения задач переживания преобразования своего сознания. Для этого консультант должен уметь слышать в речи клиента не один, довлеющий себе контекст, а их полифонию, различать элементы рефлексивных структур сознания и, как бы встраиваясь во внутренний диалог клиента, из­нутри усиливать и обнажать те проти­воречивые моменты самосознания, ко­торые порождаюти стимулируют рабо­ту рефлексии, не давая процессам само­сознания уравновеситься и утихнуть. Исходя из такой задачи, непосредст­венным предметом психотехнического внимания и воздействия становятся внутренние рассогласования в самосо­знании («конфликтные смыслы Я» [20]).
_____________________
⁹ «Майевтика — метод диалектических споров Сократа, заключающийся в обнаружении противоречия в рассуждениях собеседника и приведении его к истине посредством искусно задаваемых вопросов»/24; 278/.
_____________________

Например, консультируемая, жалуясь на неудовлетворительные отношения со старшей дочерью, говорит: «Трудно быть терпеливой, когда на тебе кухня, заботы о ребенке, одна работа, другая работа». Чтобы сконструировать «майевтический» от­вет¹⁰, нужно ощутить в данном высказы­вании элементы рефлексивной структуры: а) «Надо быть терпеливой» — норма, исхо­дя из которой оценивается собственное по­ведение; б) «Я не терпелива» — оценка, фиксирующая рассогласование между нор­мой и поведением; в) «Трудно быть терпе­ливой, когда на тебе столько забот...» — переработка процессами самосознания об­наруженного рассогласования.
_____________________
¹⁰ Для сравнения даем возможные ответы других типов. Интерпретация: «Вы находите массу оправданий своей нетерпимости, чтобы скрыть ее действительную причину — враждебные чувства к дочери». Эмпатия: «Вы чувствуете, что просто замотались!». «Понимающий» ответ: «У вас слишком много забот». Читатель поймет всю условность этих реплик, взятых вне содержательного и интонационно-эмоционального контекста консультации.
_____________________

Конфликтный смысл Я (в примере: «нужно быть терпеливой — я не терпе­лива») запускает процессы самосозна­ния, перерабатывающие это внутреннее рассогласование. Вообще говоря, они могут быть двух типов (см. [20, 110— 111]). В одном случае они идут по пути отвержения ответственности субъекта за свой поступок, т. е. признания в нем не произвольного акта, а лишь вынужденной внешними обстоятельствами реакции (Наблюдаемое пассивно). Таково в нашем примере самооправдание, пытающееся смягчить и успокоить внутреннее рассогласование. Во втором случае переработка рассогласования основывается на признании ответственности Я за поступок (Наблюдаемое активно) и идет по пути само-познания, способного привести к реальному разрешению рассогласования за счет развития личности. Чтобы пере-ориентировать работу самосозания, по-шедшую по первому, защитному пути, на второй, собственно рефлексивный, нужно вновь оживить, растревожить внутреннее рассогласование. Техниче­ски этого можно добиться, например, утрируя внутреннюю логику самооправ­дания до степени, способной вызвать сомнения в ее состоятельности («Ког­да у человека столько забот, онне мо-жет быть терпеливым» или «Быть че­ловеком очень занятым и одновременно терпеливым для вас абсолютно невозможно» и т.п.). Майевтические воз­действия могут быть более мягкими или жесткими, вплоть до саркастиче­ских, но всех их объединяет то, что пред­метом своего внимания они делают внутреннее рассогласование самосозна­ния клиента и, стремятся не загладить и снять его, а скорее обострить, побуждая клиента ко все более глубо­кому самопознанию.

Психотехническая единица «майевтика — рефлексия» репрезентирует и вос­производит особый тип отношений меж­ду клиентом и консультантом. Учиты­вая, что в фокусе внимания психолога оказываются продуктивные противоре­чия сознания клиента, требующие для своего разрешения развития его самосо­знания, данный тип отношений консуль­танта к клиенту может быть назван «диалектическим». Это отношение мно­гоплановое, оно снимает в себе и «недо­верие» интерпретации, и «доверие» эмпатии, и«допущение» понимания¹¹.
_____________________
¹¹ Как здесь не вспомнить интонационную многослойность диалектических бесед Сократа, в которых под поверхностной уважительностью стоит порой издевательская ирония, а под ней, в свою очередь, истинное уважение к подлинному в человеке.
_____________________

Такое парадоксальное совмещение ока­зывается возможным, если консультант видит в чувствах и мнениях клиента не столько «здесь-и-теперь» феномены, не столько гипотезы и не столько защит­ные прикрытия искомой жизненной истины, сколько ее«зародыши», пока еще совершеннона нее непохожие, но способные в нее вырасти в живой атмосфере развивающегося сомосознания. Не давать этой атмосфере окосте­невать, успокаиваться, а бередить со­знание сомнениями, сталкивать с самим собой и тем стимулировать смыслопорождение — главная задача психоте­рапевтической майевтики.

Итак, анализ, начатый с теорети­ческого различения уровней сознания, о посредующих переживание, привел к выделению ряда «психотехнических единиц». Специфика психотехнического подхода заключается в том, что такая единица мыслится не просто как сум­ма активностей психолога и клиента и не как стимул-реактивное звено консультативного процесса(диагностика проблемы — психологическое воз­действие), а как своего рода микромир, характерная система взаимоотношений и взаимодействий, в которую в равный мере вовлекаются и клиент, и психолог.

Сведем главные характеристики психотехнических единиц (выделенные в тексте полужирным шрифтом) в таб-лицу (см. ниже).
Несмотря на стремление к изолированному рассмотрению отдельно взятого уровня сознания в работе пере­-живания, мы неизменно сталкивались с фактом его взаимодействия с другими уровнями сознания в каждом акте переживания. В связи с этим кроме внутренних характеристик данного уровня сознания вводились его внешние характеристики как ведущего, фоново­го или опорного уровня, отражающие его роль и функцию в сочетанной работе всей системы сознания. В психотехническом залоге проблема взаимодействия уровней сознания в пере­-живании предстает, с одной стороны, как задача выработки умения слышать «мелодию» текущего переживания кли­ента, выделять в каждой его реплике доминирующий тон, консонанс или дисонанс одновременно звучащих на раз­ных уровнях процессов, предвосхищать ход и перспективу их движения, а с другой — как задача формирова­ния умения управлять этими процесса­ми, приглушать одну тональность, активизировать другую, переключать регистры звучания, когда это необ­ходимо, т. е. интегрируя обе стороны — слушания и управления, как задача развития искусства психотехнического дирижирования пере-живанием.

ЛИТЕРАТУРА

1. Абаев Н. В. Чань-буддизм и культура пси­хической деятельности в средневековом Китае. Новосибирск, 1983. 125 с.
2. Бурно М. Е. Психотерапия творческим самовыражением. М., 1988.
3. Василюк Ф. Е.Психология переживания. М., 1984. 200 с.
4. Василюк Ф. Е. Переживание и рефлексия // Рефлексия в науке и обучении. Новосибирск, 1984. С. 124—125.
5. Василюк. Ф. Е. Автобиография как метод психологической помощи // Наука и техника. 1984. № 2. с. 124—125.
6. Василюк Ф. Е. Умения психолога-консуль­танта с позиций теории переживания // Со­циальные и психологические проблемы активи­зации человеческого фактора в народном хозяйст­ве. М., 1987.
7. Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка. Л., 1930. 158 с.
8. Гуревич С. А. Психотерапия в народной медицине // Руководство по психотерапии. Таш­кент, 1985. С. 129—147.
9. Джемс В. Научные основы психологии. СПб., 1902. 370 с.
10. Зарецкий В. К..,Семенов В. Н., Степа­нов С. Ю. Рефлексивно-личностный аспект фор­мирования решения творческих задач // Вопр. психол. 1980. № 5. С. 113—118.
11. Ковалев Г. А. Трипарадигмы в психологии — три стратегии психологического воздействия // Вопр. психол. 1987. № 3, С. 41—49.
12. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1981. 584 с.
13. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975. 304 с.
14. Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения: В 2 т. М., 1983.
15. Панков Д. В. Рациональная психотерапия. М., 1971.
16. Панков Д. В. Рациональная и разъяснительная психотерапия // Руководство по психотерапии. Ташкент, 1985. С. 188—213.
17. Пузырей А. А. Культурно-историческая теория Л. С. Выготского и современная психология. М., 1988. 116 с.
18. Семенов И. Н., Сиротина Е. А., Зарец­кий В. К. Исследование рефлексивного аспекта принятия решения как фактора оптимизации мышления // Исследование процессов принятия решения. М., 1977. С. 110—133.
19. Семенов И. Н., Степанов С. Ю. Рефлек­сия в организации творческого мышления и са­моразвития личности //Вопр. психол. 1983. № 2. С. 35—42.
20. Столин В. В. Самосознание личности. М., 1983. 284 с.
21. Ташлыков В. А.., Фробург И. Исследование «вербализации» (эмпатической коммуникации в психотерапии) в связи с задачами учебного тренинга психотерапевтов // Современные формы и методы организации психогигиенической и психопрофилактической работы. Л., 1985. С. 144—148.
22. Узнадзе Д. Н. Экспериментальные основы психологии установки. Тб., 1961. 450 с.
23. Узнадзе Д. Н. Психологические исследова­ния. М., 1966.
24. Философскаяэнциклопедия: В 5 т. Т. 3. М., 1964. 584 с.
25. Эткинд А. М. Психология практическая и академическая: расхождение когнитивных структур внутри профессионального сознания // Вопр. психол. 1987. № 6. С. 20-30.
26. Весk А. Т.Соgnitivetheory апd еmоtiо-nаl disoders. N. Y., 1976. 356 р.
27. Еidelberg L. (еd.).Еnсусlореdiа оf рsусhо-аnа1уsis. N. Y., 1968. 571 р.
28.Frankl V. Logoterapy арргоасh to реrsо-nality // Sаhаkian W. S. (еd.). Рsусhо1оgy оf реrsоnаlity. Сhicаgо, 1965. Р, 184—203.
29. FranklV. Psychotherapy аnd ехistentialism. N. Y., 1967.
30. Gendliп Е. Т. Ехреricing andthe сrеа-tiоn оf mеаning. N. Y., 1962. 302р.
31. Rogers С.Сlient-centreted therapy. Boston, 1951.