Последние слова выражают главное назначение всего этого «психотерапевтического органа»: он дает человеку возможность произвольно и сознательно, с последовательностью конструктора воссоздать в себе симптом, живший в нем стихийно, самовольно и бессознательно, – воссоздать и тем самым овладеть тайной и силой этого симптома.
3.2. Вхождение психотерапевта в роль актераПсихотерапия может быть по-настоящему успешной в том и только в том случае, если созданы условия, где и пациент находится в творческом, продуктивном состоянии, и психотерапевт находится во внутренне гармоничной, удобной позиции. Думается, эту формулу можно считать«золотым правилом» психотерапии.
Сложившийся в сознании пациента на предыдущем шаге методики «психотерапевтический орган» для того, чтобы начать динамично и продуктивно работать, должен быть помещен в соответствующую коммуникативную среду. Такую среду создает встраивание психотерапевта в образ актера.
Все порождаемые пациентом-режиссером идеи относительно сценического воплощения симптома психотерапевт-актер пытается психосоматически «примерить» на себя и дать пациенту-режиссеру честный отчет о возникающем в результате такой примерки состоянии.Его актерская зада-ча состоит в том, чтобы научиться испытывать, воспроизводить и удерживать в себе состояние, адекватное симптому.
Актерская роль позволяет психотерапевту передать пациенту почти всю инициативу по построению нужного образа, оставаясь при этом в позиции ведомого. Такая позиция требует от него очень тонкой чувствительности как к переживаниям и мыслям пациента, так и к своим собственным. Психотерапевт становится в буквальном смысле слова материалом, в котором пациенту предоставляется возможность воплотить образ симптома.При этом он вовсе не обязан быть абсолютно податливым, ибо сопротивление материала – не только не помеха, а необходимое условие любого эстетического творческого акта. Варьируя степень и формы сопротивления, психотерапевт как бы изнутри, органично влияет на весь процесс. Оставаясь в роли актера, он, если это необходимо, может становиться и в достаточной степени инициативным, подсказывая пациенту-режиссеру те или другие линии, параметры или даже приемы воплощения образа.
Так создается и, более того, закрепляется самой структурой коммуникативной ситуации возможность продуктивной психотерапевтической работы с таким текучим и ускользающим предметом, каким является внутреннее состояние, тем более болезненное. Сама структура построенной терапевтической ситуации, повторим, не только создает возможность, но и обязывает обоих партнеров к тому, что-бы эта коммуникация была и интеллектуально точной, и чувственно глубокой, и эстетически продуктивной.
В ходе такого рода сеансов пациент и психотерапевт по очереди ненадолго замирают. В такие минуты пациент-режиссер, внутренне погружаясь вглубь, в переживание опыта и затем возвращаясь на поверхность с поднятым оттуда ощущением, оформляет его в тот или иной образ и пере-дает партнеру по общению. Тот, в свою очередь, примеряет этот образ, тоже погружаясь для этого внутрь своего опыта чувствования, и затем, вновь всплывая в плоскость коммуникации, делится своими переживаниями, стимулируя пациента-режиссера с каждым шагом все более объемно, убедительно, глубоко и многообразно выражать свой симптом и перевоплощать его в психосоматическом материале психотерапевта-актера.
3.3. Психотерапевтическая режиссура симптомаВ сеансе, который описан в данной статье, психотерапевтическая проработка симптома состояла из трех фаз: работы с позитивной стороной симптома (чувством состоятельности), работы с негативной стороной (чувством несостоятельности) и работой с психологической защитой, устраняющей мучительное переживание несостоятельности.
3.3.1. Режиссура чувства состоятельности Перечислим использованные на этом шаге методики средства, которые применимы для работы и с негативным состоянием и которые, конечно же, далеко не исчерпывают всего возможного арсенала. Эти средства являются психо-семиотическими знаками-орудиями, которые в качестве знака способны выражать внутреннее состояние, а в качестве орудия – способны аналогичное состояние порождать или воспроизводить. В нашем примере подобными знаками-орудиями для чувства состоятельности выступили:
а) внешний облик носителя (одежда, поза, походка, мимика);
б) социальная ситуация (пациент-режиссер описал семейные отношения, которые, с одной стороны, позитивно выражают ту сферу опыта, которая значимо связана с желанным чувством состоятельности, а с другой – достаточно убедительно «наводят» в психотерапевте-актере это прорабатываемое в сеансе чувство);
в) психосоматический символ (образ светящегося сердца показался мне во время сеанса вполне адекватным для поддержания и усиления чувства состоятельности, уже возникшего под воздействием предыдущих шагов; если бы символ сердца не подошел по тем или иным причинам, как не подошел образ Будды, то это создало бы, возможно, затруднение в работе «режиссера», но не было бы вредно для психотерапевтического процесса, поскольку пациент-режиссер вынужден был бы подыскать еще один символ, выражающий для него это чувство, и тем самым он лишь обогатил бы свой репертуар средств выражения, а значит и средств осознания и воссоздания его);
г) «мантра» состояния (пациент подобрал выражение «
внутренний мир»; в этот момент психотерапевтического сеанса перед сознанием пациента-режиссера стояла посути поэтическая задача – нужно было найти слова, которые как по своему значению, так и по своему звучанию способны были бы стать выразителями чувства состоятельности.
Найти надо было вовсе не имя этого состояния, еще до консультации найденное пациентом, а некую психопоэтическую формулу, «мантру», повторяя которую можно было упрочивать, как бы подкачивать и расширять в душе объем этого чувства);
д) зрительный образ состояния (в данном случае им оказался величественный пейзаж);
е) фиксаторсостояния в коммуникации(данное средство несколько выпадает из ряда предыдущих; задача, которую должен был решить режиссер, состояла в том, чтобы помочь актеру уже схваченное состояние удерживать в раз-личных житейских ситуациях, угрожающих растворить или выветрить его; искомое средство по своей функции должно было быть уже не столько знаком, выражающим состояние, сколько надежным психотехническим орудием, позволяющим этому состоянию устоять в бурных волнах житейских конфликтов, столкновений перепадов настроения и т. п.; эту функцию отчасти могла бы выполнять и «мант-ра»состояния, но найденный пациентом-режиссером прием – видеть и в другом человеке символическое лучащееся сердце – намного более эффективен, поскольку позволяет не извлекать внимание из коммуникативного пространства, перемещая его внутрь, на проговаривание «мантры», а удерживать фокус внимания на партнере по общению и в то же время обеспечивать стабильность чувства состоятельности).
Разумеется, при желании и необходимости список возможных средств выражения, воссоздания и удержания со-стояния можно значительно расширить. В описанной же консультации вполне достаточно было и перечисленных.
3.3.2. Режиссура несостоятельностиПроцедуры работы здесь были такие же, как и на предыдущем шаге методики.Разница состояла, пожалуй, в том, что инициатива еще больше была отдана в руки пациента. Мне оставалось лишь послушно выполнять его инструкции и давать точный отчет о испытываемых в результате ощущениях. Режиссеру пришлось изрядно потрудиться, чтобы создать надежную «психотехнику несостоятельности» и обучить ей актера. Для этого он должен был раз за разом погружаться в мучительные для него воспоминания и фантазиии выносить из этих погружений, так сказать, психотехнические ключи ситуаций, то есть существенные их параметры, которые, будучи произвольно воспроизведены в воображении актера, вызывали нужное ощущение несостоятельности.
В чем заключается психотерапевтическая ценность это-го этапа работы? До сеанса чувство несостоятельности по-рождалось невольным попаданием пациента в реальную или воображаемую ситуацию, которая автоматически вызывала у него тягостное переживание, собственно и получившее название несостоятельности. Одно дело случайно провалиться под лед, и совсем другое – специально подготовившись, под контролем тренера окунуться в аккуратную прорубь. Примерно такова разница между «попаданием» в аффектогенную ситуацию и организованным, как в описываемом сеансе, «погружением» в нее. В первом случае возникновение ситуации неожиданно, во втором – она произвольно вызывается. В первом случае сам механизм порождения ситуацией эмоции непонятен, во втором – он становится предметом специального рефлексивного анализа и постепенно проясняется. В первом случае само чувство несостоятельности смутно, неопределенно, а значит изнутри переживающего его сознания не видны его границы, и по-тому оно в момент переживания воспринимается как нечто бесконечное, безмерное и подавляющее, а после переживания – лишь сквозь оставшийся аффективный след, как не-что очень неприятное, без более тонких дифференцировок. Во втором же случае, сохраняя включенными не один лишь уровень переживания, но и уровни рефлексии и сознавания, пациент получает возможность точно и тонко проанализировать и осознать все феноменологические нюансы чувства несостоятельности, тем более что ему приходится в коммуникации с актером-психотерапевтом все время решать задачу: то ли же самое чувство психотехнически воспроизводится актером, что испытывал в жизни сам пациент.
Таким образом, выполняя режиссерское задание по искусственному воссозданию в сознании актера-психотерапевта этого чувства, пациент помещает его в такой контекст в своем собственном сознании, где оно становится произвольным по генезу, понятым и освоенным по механизму, внутренне дифференцированным на составляющие его чувственные моменты и внешне от дифференцированным от других чувств и состояний. Важно заметить еще, что это контекст, где властвует творческая-эстетическая установка, вбирающая в себя исходный аффект и катартически перерабатывающая его. В сфере действия этой установки про-падает всякий страх перед воспроизводимым аффектом, даже наоборот: чем более острое его проявление удается вспомнить и зафиксировать, тем надежнее будет решена творческая режиссерская задача.К тому же ,чем в боль-шей степени пациенту-режиссеру удастся пережить, выразить и воплотить чувство несостоятельности, тем больше он почувствует свою («режиссерскую») состоятельность в созданной терапевтической ситуации.
3.3.3. Формирование психологической защитыНе скрою, я внутренне повеселился, как только понял, в каких парадоксальных отношениях мы оказались с пациентом в этой фазе методики: это он, пациент, должен был избавить меня, психотерапевта, от несостоятельности. Я же мог позволить себе даже некоторую капризность, не желая расставаться с режиссером, пока в моей душе останется хоть малейший след от «поставленной» мне несостоятельности. В последнем я был вполне искренен, не желая, как и мой персонаж-актер, подвергнуться подобной профессиональной вредности. Разумеется, в той или другой степени я подсказывал режиссеру возможные параметры внутреннего преобразования ситуаций и даже отдельные ходы, но все-таки был просто поражен той изобретательностью, с которой пациент провел сеанс настоящей НЛП-терапии.
Завершая описание этой главной фазы методики, нужно сказать, что использованная в данном случае последовательность шагов (3.3.1 – режиссура позитивного состояния, 3.3.2 – режиссура негативного состояния, 3.3.3 – формирование психологической защиты) не является обязательной. Она могла бы быть, например, такой: 3.3.2 – 3.3.3 – 3.3.1. Кроме того, эта последовательность могла быть продолжена. Этими тремя методическими шагами созданы все необходимые условия для развернутой психодраматической работы, в ходе которой уже рожденные персонажи могли бы вступить в разнообразные отношения, привлечь дополнительные фигуры и вывести психотерапевтический процесс в более широкое смысловое пространство, где перерабатываемый в описанной консультации симптом перестал бы быть главным и как бы самодостаточным предметом, а вновь, в терапевтически преображенном виде, вернулся быв качестве одного значимого элемента в то смысловое целое, из которого был извлечен. Но это уже совсем другая тема.
4. Возвращение пациента в обычное состояние сознанияВыведение пациента из психотерапевтически сформированного состояния сознания должно быть постепенным, как подъем после глубоководного погружения. В разбираемой консультации оно состояло из шести фаз.
4.1. Отдых режиссера «
Вы заслужили несколько минут отдыха. Можно при-крыть глаза...» В этот момент у меня было искушение усы-пить «режиссера» и предстоящее превращение в пациента и возвращение в консультацию осуществить в качестве сновидения «режиссера». Ему бы снилось, что он пациент, который дремлет на сеансе и слышит голос психотерапевта, призывающегоего проснуться. «Один, два, три! Потянитесь!» Проснувшись соматически, пациент психологически спустился бы еще на ступеньку вниз, вглубь гипнотического сна. Наверняка, он ощущал бы в этот момент некую спутанность в сознании, которую можно было бы ему истолковать как следствие приснившегося ему(уже пациенту, а не режиссеру) сна. Но... я отказался от этой усложненной конструкции двух сновидений, заглатывающих друг друга, как две змеи в знаменитой фигуре.
Отдохну в немного, режиссер открыл глаза, взял пальто и отправился из театра.Я попросил его приостановиться в 10–15 метрах от двери, там, где он недавно был.
4.2. Превращение «режиссера» в пациентаСлова «
недавно был», будучи прямо обращены к «режиссеру», косвенно апеллировали к пациенту, поскольку в этой точке – в 10–15 метрах от входа в театр – «был» пациент, а режиссер там только зарождался в его воображении. Прозвучавшая сразу вслед за этим фраза терапевта, выражавшая восхищение «режиссерской работой», наоборот, уже прямо обращалась к пациенту, а косвенно и, так сказать, прощально к режиссеру. Эта фраза возвращала на свое место отождествление пациента с «путешествующим», а всему происходившему в театре придавала статус продукта воображения.
4.3. Из театра – в консультациюОбратный путь вновь насыщался чувственными деталями, хотя и не так интенсивно, как прежде. Пациент должен был ощутить происходящее как реальность, но глубоко входить в эту реальность уже не было нужды.
4.4. Отдых после путешествияФормулы, помогавшие пациенту расслабиться и отдохнуть, выполняли в данном случае функцию моста, по которому сознание могло плавно перейти из третьего регистра во второй. Начиняя отдыхать после дороги как «путешествовавший» (субъект третьего регистра сознания), он завершил отдых как «воображавший путешествие» (т. е. как субъект второго регистра сознания). «
Ваше воображение проделало огромную работу... Не знаю, как вам, а мне было интерес но следить за всеми приключениями, которые оно нам подарило...» Такого рода фразой воображение и все его плоды делаются объектом сознавания пациента, и тем пробуждается и активируется сам этот уровень сознавания второго регистра (С
2).
4.5. «Натурализация» поставленного симптомаСледующиефразы призывали пациентазадуматься: будь это все сон, «
долго ли он будет жить в глубине вашей памяти...и насколько целебное влияниеокажет на все ва-ше состояние»
. Такого рода гипнотической инструкцией весь терапевтический опыт,полученный пациентом, помещается в своего родакапсулу и оформляетсякак якобы натураль-ное сновидение, живущее в «глубине» памяти. Так дости-гается частичнаяпостгипнотическая амнезия, нужная, чтобы защитить этот опыт (пока он еще не подействовал на различные повседневные реакции и переживания пациента и не закрепился в них) от возможного разложения его ин-теллектуальным анализом. Кроме того, делается прямое постгипнотическое внушение, рекомендующее этому «сновидению» оказывать благотворное, целебное влияние на общее состояние пациента.
На данном шаге методики решается важная и трудная психотерапевтическая задача включения полученного во время сеанса опыта в сознание пациента. Этот опыт должен быть таким образом «имплантирован» в душевный организм пациента, чтобы он не был отторгнут, а естественно и гармонично встроился в его работу и стал оказывать благотворное влияние на мысли и чувства, связанные с проблемой несостоятельности. Чисто техническая трудность решения этой задачи состояла здесь в том, что пациент только что был возвращен в мир второго регистра сознания, и, со-ответственно, все происходившее с ним во время путешествия и в театре (то есть в третьем регистре) было представлено как продукт его воображения. Ясно, что оставить весь терапевтический опыт в таком статусе – продукта воображения – значит почти наверняка обречь его на скорое выветривание из сознания, разложение рациональным анализом и, следовательно, бездейственность: кто же особенно считается с продуктами своей фантазии. С другой стороны, снова придавать этому опыту статус полнокровной субъективной реальности значило бы вновь гипнотически ввести пациента в мир третьего регистра сознания, в то время как пора было, наоборот, пробуждать его. Это технически противоречивая задача – «расколдовать» пациента, не «расколдовывая» полученный им психотерапевтический опыт – решалась за счет того, что на данном шаге методики был про-веден микрогипноз («
...Приснись вам такой сон –
про то, как вы шли к театру, ехали на метро...»), в ходе которого весь мир третьего регистра, мир путешествия и театра, существовавший до этого как «утолщение» уровня С
2, был переведен на уровень бессознательного Б
2 и поселен там в качестве «сновидения». Сновидение – прекрасная форма хранения терапевтического опыта, позволяющая ему долго оставаться живым, действенным и органично включенным в общую жизнедеятельность пациента.
4.6. Пробуждение«
И будь это сон, как бы вы тогда, сидя в этом кресле, пробуждались от него...» Пробуждение психотехнически организовано здесь таким образом, что пациент одновременно просыпается, если можно так сказать, в сослагательном наклонении от«если-бы сна» и в то же время взбадривает-ся от того состояния релаксации, в рамках которого проходило все психотерапевтическое действо.
* * *
Итак, мы описали схему психотерапевтической методики и попытались объяснить некоторые психологические механизмы, действующие при реализации этой схемы. Разумеется, полноценное описание методики должно в ключать в себя и тщательное соотнесение ее с родственными процедурами (которых немало в таких школах современной психо-терапии, как психодрама, гештальттерапия, эриксоновский гипноз, процессуальная психотерапия А. Минделла, нейро-лингвистическое программирование и пр.), и разбор возможных методических вариантов, и точную фиксацию результатов, и условия применения, и разного рода ограничения, накладываемые как особенностями пациента – его симптоматикой, состоянием, характером, мировоззрением, так и особенностями психотерапевта, ибо в данном случае принцип «не повреди» должен быть распространен на обоих участников психотерапевтического процесса. Такое систематическое описание пока не входило в задачи автора, но, считая егоподготовку нужным и полезным делом, автор будет признателен коллегам за сообщение о клинических случаях, в которых они сочтут уместным применение этой методической схемы.
ЛитератураВасилюк Ф. Е.Уровни переживания и методы психологической помощи // Вопросы психологии, 1988, № 5.
Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание.Личность. – М.: Политиздат, 1975.Петров Н. Н. Аутогенная тренировка длявас. – М.: ЦПП, 1990.Цапкин В. Н. Единство и многообразие психотерапевти-ческого опыта // Москов. психотерап. журнал, 1992, № 2.Bandler R. & Grinder J. Frogsinto Princes. –Moab: Real People Press, 1979.Gendlin E. T. Focusing. – N. Y.: Bantam Books, 1978.