Статья В.А. Петровского впервые была опубликована в сборнике научных статей и тезисов докладов X Научно-практической конференции, организованной Профессиональной ассоциацией психологов "Понимающая психотерапия".

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПЕРЕЖИВАНИЯ, ИЛИ "ПУТЕШЕСТВИЕ" ОЩУЩЕНИЙ В ФЕНОМЕНАЛЬНОМ ПОЛЕ СОЗНАНИЯ

Дорогие коллеги, прежде чем Вы прочитаете эту запись по следам моего устного выступления, хотелось бы предпослать ей несколько строк. Мое выступление на конференции, вдогон ранее опубликованным статьям, это попытка рассказать (именно рассказать, а не очередной раз набрать на компьютере) о том, что так волнует меня после ухода Федора, точнее – после «перехода» его в тексты научных статей, в звучание его незабываемого голоса. Мне захотелось ощутить себя снова в диалоге с ним, в диалоге теми, кто был знаком с ним лично, а также – с теми, кто хотел быть с нами тогда, но, вот, не довелось… Ваш Вадим Петровский

Фёдор Ефимович обладал удивительным даром говорить очень лично и, в то же время, по-деловому. Может быть, и нет нужды напоминать, но все же напомню: Василюк различал переживание «в классическом смысле» и «переживание как деятельность», – в своем собственном уникальном понимании. Маркировка, их различающая, это звездочка, при обычном использовании этого термина, и отсутствие звездочки, в понимании переживания как деятельности. Но я позволю себе сейчас незначительную «инновацию», предпочитая маркировать «переживание как деятельность» двумя звездочками, сохраняя для «обычных» переживаний – одну звездочку (ведь это хорошо, что у Федора Ефимовича оно было удостоено своего «знака отличия»). Потом, возможно, появится еще три звездочки, и далее, в ходе специальных мероприятий, дойдем со временем до пяти.
Я уже писал о том, что выдающееся открытие Федора Василюка — это соотнесение двух далеко отстоящих друг от друга фундаментальных психологических категорий: «переживание» и «деятельность», — и, соответственно, построение совершенно нового в психологии конструкта «деятельность переживания». Когда-то в российской психологии было открытием трактовать восприятие как действие (А.Н. Леонтьев, А.В. Запорожец, В.П. Зинченко, Ю.Б. Гиппенрейтер, Л.А. Венгер и др.). Ф.Е. Василюк, как представитель, бесспорно, леонтьевской психологической школы, нашел для себя возможным предложить не менее, а может быть даже более необычное сочетание понятий; для многих психологов тогда это был взрыв. В. П. Зинченко, относящийся в те годы несколько скептически к работам своих современников и побуждавший «молодняк» обращать свои взоры к классикам, дал высокую оценку книге «Психология переживания» Федора Ефимовича, написав, я бы сказал, восторженное предисловие к ней.
Теперь, может быть, нам всем вместе удастся, дерзнуть на построение общей теории переживания и деятельности,объединить «старое» и «новое» понимание переживаний?

Отделив «звездочку» от только что открытой им «сверхновой», сам Фёдор Ефимович оставил на время в покое «классические» переживания и вплотную занялся переживаниями в значении деятельности. Но вопрос о возможности объединения звезд в созвездие, не был снят. В развитие его собственных воззрений, рассмотрим, как перейти от Вундта, с его обычными переживаниями* к Василюку, с его особыми переживаниями**? Ведь идея переживания как деятельности, вдохновлявшая учеников и последователей Федора Ефимовича, далеко не исчерпана. Я хочу предложить рисунок, иллюстрирующий, как могло бы выглядеть созвездие в целом, в динамике ощущений, живущих в феноменальном поле сознания (рис.1):

Взгляните, на рисунке феноменальное поле – это большой квадрат, там же, в центре, находится точка в кружочке (с нее-то и начнется все путешествие). Что за точка в кружочке? Дефиницию давать не буду, но перечислю: это – «красное», «тяжелое», «шероховатое», «что-то неопределенное», словом, то, о чем говорят «ощущение»[1]. Аналитические философы используют термин «квалиа», означающее нечто исключительно субъективное.

Позволю себе быть субъективным, и скажу, что мне очень нравится иллюстрация к слову «квалиа» – это, к примеру, то, что чувствует комар, когда он пьет нашу кровь (мы не можем ощутить того, что он ощущает). От себя я добавляю: и комар также не способен ощутить то, что чувствуем мы, когда пьем кровь нашим ближним.

Конечно, не любое ощущение есть переживание. Ведь к тому моменту, когда это случится должно уже присутствовать наше Я. Федор прав, когда пишет, что мы не скажем, что «младенец переживал отнятие груди». Мы не сможем сказать ничего подобного, пока не «дождемся» появления Я. Переживание есть то, что именно дано Я, принадлежит Я, входит в состав Я. «Быть переживанием» – значит ощущать эту данность, принадлежность, присутствие, причастность. То есть вне ощущения принадлежности территории Я ни одно ощущение не обладало бы статусом переживания. К примеру, переживание красного есть ощущение красного плюс ощущение его принадлежности  территории Я (на рисунке 1 можно видеть «территорию Я»; оно нарисовано внизу слева).

Сами ощущения, я бы сказал, бесхозны, пока они не вошли в состав Я. Замечу (и это парадоксально!), что, поскольку Я возникает не сразу, то может оказаться: ощущения уже есть, а нашего Я еще нет. При этом получается, ощущения еще никому не даны, они ничьи. И только потом, когда из комбинации ощущений рождается Я, ощущения приобретают статус данности, то есть становятся переживаниями (на рисунке это ощущения в оболочке принадлежности Я, вокруг – есть еще один кружок).

 Говоря об ощущениях и переживаниях в контексте психотерапии, мы конспективно рассмотрим три вопроса (формат короткого выступления не позволяет рассчитывать на большее).

         1) Как и насколько ощущения «проникают» в Я, чтобы выступить в форме переживания? Как поступает психотерапевт, чтобы это произошло? Здесь перед нами первая фаза деятельности переживания. Примером организации такой деятельности «размещения»  ощущений на территории Я может служить базовый вопрос Фредерика Перлза: «Что вы чувствуете здесь и теперь?», или такой, «гештальтистский, вопрос»: «Как вы делаете себе тревогу?» Другой пример – из фокусинга Юджина Джендлина, где произносят такие слова: «Почувствуйте, что за ощущения возникают внутри вас». Все эти слова – прямой призыв к деятельности переживания. Здесь же – и разрешения Эрика Берна, преодолевающее диктат драйверов «будь совершенным», «радуй других», «будь сильным», «старайся», и –перерешения, с подачи Роберта и Мэри Гулдингов, «размораживающие» подзапретные чувства, и много другое. И всё это – эффекты работы деятельности переживания «на входе» в Я.

2) Что происходит с движением переживаний внутри этой территории? О том, что происходит с ними в той части сознания, которую Ульям Джемс называл «Мое Я», очень много сказано самим Федором Ефимовичем в его книге «Психология переживания». Скажу только, что деятельность переживания обеспечивает некоторые особенности проживания ощущений на территории Я, например, такие полярные явления, как зацикливание и смыслополагание (см. рисунок 1). О порождении новых смыслов ярко писал сам Василюк. К явлениям смыслополагания мы относим также активность «над порогом» ситуативной необходимости: человек сам себе «заказывает» трудности и, справляясь с ними, ощущает и реализует себя как субъект. В данном случае, я думаю, уместен термин Вернера Эрхарда «пере-переживание».
3) А что на выходе? Это процессы отделения ощущений, в форме переживаний, от других ощущений-переживаний, живущих в Я. Человек освобождается от того, что было его переживанием. Иначе говоря, это деятельность изживания. Кому теперь будет принадлежать ощущения без «оболочки»?

Одно из возможных решений уже рассматривалось: мы говорили о том, что есть ощущения, не принадлежащие никому, – ничьи (на рисунке – ощущение’). Однако, может быть, они обретут пристанище на территории «Другого Я» («Ты») в том же феноменальном поле? Многое здесь зависит от проницаемости границ «Я — Ты». Присутствие другого во мне и меня в другом – эффекты таких процессов, как «интроекция», «проекция», «проективная идентификация». Эти процессы, по сути, и «транспортируют» ощущения, перемещая их из одной области феноменального поля в другую: мои переживания (принадлежность Я) превращаются в твои переживания (принадлежность Я’), возможно и встречное перемещение, как показано на рисунке 1.

Но может быть, это не единственный способ новой локализации? Если так, то кому еще могут быть адресованы переживания? Василюк нам подсказывает, хотя говорит об этом иначе: существует инстанция Всеобщего (Высшего) Я; переживания могут быть обращены в надличное, Всеобщее Я (см. рисунок 1). Вспомним Л.Н. Толстого: «Умереть значит мне, частице любви, слиться с всеобщим и вечным источником».

Многие думы Федора были обращены к этому Высшему Я.
Резюмирую. Переживание как деятельность есть деятельность присвоения «ничьих» ощущений, их трансформация и переадресация. Деятельность переживания многофункциональна: метафорически — это «несение вахты» на входе в Я, «обустройство» ощущений на территории Я, «дежурство» на выходе и «доставка» ощущений в другие Я.
И еще, сверх всего сказанного. Сегодняшнее замечательное выступление Александра Григорьевича Асмолова было более, чем уместно! Василюк в своих текстах подчеркивал: мысль и переживание суть разное, переживание рассматривалось им в контексте «возможностей – невозможностей», и слова Асмолова ярко напомнили нам об этом.
Речь шла о преодолении «невозможного». Когда-то (а для меня это было уже давно), я понял, что невозможное «живет» в переживаниях и только переживаниях. Оно не может существовать в мысли, ведь мысль претендует на непротиворечивость. В частности, это относится и к фигурам невозможного, которые редко становятся предметом специального анализа[2]. Они есть, но помыслить их нельзя. И приспособиться к ним – в созерцании – тоже нельзя (см. рисунок 2).

[1] Нет ничего более сложного в психологии, чем просто ощущение. Чтобы определить, что это значит, без Аристотеля (Учение о Четырех причинах»), Спинозы («первопричина») и Гегеля («причина себя») не обойтись (см. В. А. Петровский «Я: конфигурации артефакта», https:// Культурно-историческая психология. 2014. Т. 10. № 1. С. 63–78, https://psyjournals.ru/journals/chp/archive/2014_n1/67625); В. А. Петровский, Психофизическая проблема: «Кто видит мир?» (эскиз концепции взаимоопосредования) / Методология и история психологии. 2018. Вып. 1. С. 58–83. http://mhp-journal.ru/upload/2018_n1/2018_n1_05.pdf .

[2] «Специфика мира переживаний состоит в том, что имен­но в нем существует несуществующее, обретает себе немысли­мое. За этот счет, например, только в переживании истинно существует геометрия невозможного (психологически, кстати сказать, совершенно не освоенная)». В. А. Петровский. Личность в психологии: парадигма субъектности. «Феникс», Ростов-на-Дону. 1996, с. 276–277.

На этой лестнице О. Реутесварда фигурки людей. Я пририсовал их на обложке своей книги о неадаптивности (1992). Они тщетно пытаются спрыгнуть или примериваются к прыжку. А вся книга о том, возможно ли это, и что значит «через невозможное» (по словам Анатолия Александровича Якобсона, поэта, переводчика, литературного критика, правозащитника).«Невозможное» – символ неадаптивности наших попыток рационализировать переживания, редуцировать их к чему-то, само собой разумеющемуся.
О чем это мы, вспоминая Василюка? – О жизни и смерти. Мысль говорит: «Он ушел». Переживание – «Он остался»… Через невозможное.

Вадим Артурович Петровский – психолог, доктор психологических наук, ректор Института консультативной психологии (г. Москва), профессор департамента психологии факультета социальных наук НИУ «Высшая школа экономики», член-корреспондент Российской академии образования (РАО)


Современные ландшафты понимающей психотерапии Федора Василюка: Электронный ресурс: сборник статей и тезисов докладов Х Научно-практической конференции Ассоциации понимающей психотерапии (17-18 сентября 2022 г.) под общей редакцией Л.А. Кретовой, Е.П. Панкратенковой - М.:Знание, 2023. - 90 с.