Влияние на мотивацию клиента может осуществляться не только прямыми обращениями к этому аспекту его деятельности, но и, например, бескомпромиссным указанием на неразрешимость ситуации, непреодолимость препятствий и т.п.
(11) С: Верно. Я чувствую безнадежность. Я сама всё прекрасно понимаю, ну и что с того?
(12) Т/К: То есть вам кажется, что в этом и есть конфликт. И что он неразрешим. От безнадежности вы обращаетесь ко мне, и, с вашей точки зрения, я тоже вам не помогаю [16].
Строго говоря, реплика (12) является не д-, а п-кларификацией, которая, тем не менее, приводится в этом разделе в силу её направленности на мотивацию клиента. К. Роджерс мужественно избегает искушения утешить клиента, он подводит его к самому краю безнадежности. Разумеется, это терапевтический риск. Но оправдан он (как показывает дальнейший ход данной консультации) потому, что терапевт не оставляет клиента в одиночестве у этого края, личностно присутствует с ним в ситуации, в которой тот раньше всегда оказывался один на один со своей беспомощностью. И именно этот акт сопереживания, сопребывания в точке безысходности несёт в себе потенциал вызова, стимуляции и поддержки нового витка активной работы переживания клиента.
Деятельностно-ориентированная кларификация может фокусироваться на таких структурных элементах деятельности, как цель, средства и помехи. На реплику клиента (4) терапевт мог бы откликнуться так:
(13) Т/К: Правильно ли я понимаю, что вы ставите перед собой цель — развить в себе способность любви, но детский опыт мешает вам?
Структура этого терапевтического отклика включает в себя противопоставление цели (развить способность) и помехи (детский опыт). Такая структурная позиция обсуждаемого «детского опыта» радикально отличается от его позиции как причины нелюбви. С причиной приходится смиряться, помеха подлежит преодолению.
Вот вариант ответа, в котором фигурируют также средства деятельности:
(14) Т/К: Можно ли так понять, что вы перепробовали уже разные средства и способы, чтобы научиться любить, но все они не помогают преодолеть тяжёлый опыт нелюбимого ребёнка?
Не важно, что данная реплика квалифицирует «средства и способы» как недостаточные для преодоления тяжёлого детского опыта, важно, что эта тема вообще вводится в контекст терапевтической беседы, и клиент тем самым призывается к рефлексии своей работы по совладанию с ситуацией в терминах использованных им «средств и способов».
Модус и модальность действия, мотивация, цель, средства и помехи — всё это специфические параметры д-кларификации. Рассмотрим ещё два неспецифических параметра — «регистры сознания» и «уровень абстрактности — конкретности».
«Регистр» — ключевое понятие стратиграфического анализа сознания [5]. Даже в относительно простых фразах клиента обычно присутствует несколько регистров сознания, и для терапевтических целей важно, какие из них будут избраны для отображения терапевтом. Остановимся на техническом использовании самого простого различения двух регистров сознания — «здесь-и-теперь» и «там-и-тогда».
Студентам, обучающимся в мастерской по понимающей психотерапии, было предложено построить д-кларификацию на следующую фразу клиента:
(15) С: Я поругалась с родителями, и мне сейчас очень плохо. Хочется им позвонить и помириться, но я себя останавливаю, не хочу делать это первой.
Вот один из ответов:
(16) Т/К: То есть вы удерживаете себя?
Этот ответ фокусируется на действиях персоны в регистре «там-и-тогда». Отнесённость к этому регистру можно было бы подчеркнуть ярче:
(17) Т/К: Бывают минуты, когда рука уже просто тянется к телефону, но вы удерживаете себя, говорите себе: «Стоп! Надо подождать!»
Акцентирование регистра «здесь-и-теперь» иллюстрирует следующая реплика:
(18) Т/К: Правильно ли я понимаю, что теперь вы пытаетесь разобраться со своими чувствами и желаниями, чтобы решить, как вам действовать...
Клиент позиционируется как субъект, который «теперь» проявляет активность по отношению к прошлому и будущему опыту.
На практике часто применяются комбинированные формы, в которых два (или более) регистра сознания сопрягаются между собой:
(19) Т/К: То есть вы в данный момент анализируете ситуацию и пытаетесь сделать выбор: позвонить ли самой родителям или ждать, пока они первыми пойдут на примирение?
Терапевт фокусируется на действиях анализа и выбора, осуществляемых «здесь-и-теперь», однако сам этот выбор совершается между двумя возможными действиями в регистре «там-и-тогда» — «позвонить самой» или «ждать».
Действия в кларификационной реплике могут быть представлены как в конкретной, так и в обобщённо-абстрактной форме. В последнем случае фраза (19) могла бы прозвучать иначе:
(20) Т/К: Так ли я понял, что вы выбираете между двумя стратегиями поведения: активно действовать по своей инициативе или пассивно ожидать чужой?4
___________________
4Нетрудно заметить, что такая интервенция при формальной нейтральности несёт в себе ценностный и отчасти директивный импульс, «подталкивая» горделиво-обидчивого клиента в сторону «мирных инициатив». Как показывают исследования (например, [18]), прояснение ценностей клиента, попытка достижения согласованности между его ценностями и поведением — важные цели консультирования.
___________________
Однако возможен и сдвиг кларификации, наоборот, в сторону большей конкретности изображения действия. Вот конкретизирующая редакция реплики (19):
(21) Т/К: Так ли я понимаю, что вы пытаетесь сделать выбор: ходить вокруг телефона в ожидании звонка или вздохнуть, решиться набрать знакомый номер и, услышав голос мамы, найти слова примирения?
Терапевтический смысл управления уровнем обобщения кларификационных реплик состоит прежде всего в том, что обобщённые, абстрактные формулировки апеллируют в большей степени к ценностно-мировоззренческим принципам клиента и, соответственно, к ценностному уровню разворачивающегося процесса переживания, а частные и конкретные — к чувственной пластике его намерений.
Образ ситуации. Важнейшим структурным элементом кларификации является описание предметов и обстоятельств, входящих в жизненную ситуацию пациента. Работа переживания разворачивается не только в пространстве жизненного мира человека, но и в материале этого мира. Весь предметный состав жизненного мира вовлекается в процесс переживания, существенно определяет его и, в свою очередь, определяется и трансформируется ходом этого процесса.
Кларификация множеством способов участвует в трансформациях образа жизненной ситуации клиента. Это множество можно условно разделить на «когнитивно-логические», «пластические» и «поэтические» преобразования.
КОГНИТИВНО-ЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ
Совершая деятельность переживания в ходе терапевтического сеанса, пациент даёт описание различных элементов жизненной ситуации. Когнитивно-логические преобразования этого материала могут быть двух видов — работа с элементами, связями, структурами и работа с логическими уровнями.
Соучаствуя в первом из этих аспектов работы переживания пациента, терапевт может: добавлять к данной картине новые элементы, устранять или игнорировать какие-то из предложенных элементов; фокусироваться на определённых элементах, не обязательно тех, которые подчёркивает сам пациент; конструировать целостные гештальты из предложенных элементов или, напротив, деконструировать структуры, которые сложились в сознании пациента, и пр.
Приведём лишь одну иллюстрацию. Кларификационный ответ на фразу клиента (1) мог бы попытаться активировать установку на обнаружение связи между двумя заявленными проблемами:
(22) Т/К: Они всплывают у вас почему-то вместе, хотя вы пока не можете понять, есть ли между ними какая-то связь?
Реплика (22) не устанавливает интерпретативно связь между браком и старением, не требует директивно ответить на вопрос о связи между ними, а фиксирует реальность совместного появления двух проблем и реальность же неустановленной связи между ними, тем самым «подстрекая» переживание клиента на их увязывание между собой.
Вторая группа когнитивно-логических преобразований относится к работе с логическими уровнями «абстрактное — конкретное» и «общее — частное». Одно и то же жизненное событие, которое в ходе терапии описывает клиент, может быть «возвращено» ему в кларификации терапевта на уровне более абстрактном или более конкретном, обобщённо или как частность. Эти сдвиги логических уровней описания значимо меняют ход процесса переживания5.
___________________
5 Историческим примером использования обобщённо-абстрактных риторических форм в терапевтических целях может служить античная традиция философского утешения, которой, как пишет С.С. Аверинцев, вполне органична «мысль, что скорбь родителя о смерти сына или дочери можно врачевать, указывая на общую бренность всех дел человеческих, на участь терпящих упадок городов и народов (как некогда Сервий Сульпиций утешал Цицерона)» [1; 6–7].
___________________
В начале консультации Глория говорит К. Роджерсу, что после развода в её жизни появились мужчины, и её волнуют возникающие в связи с этим эмоциональные проблемы у дочери. Не желая травмировать дочь, она опасается говорить ей правду о мужчинах, а скрывая и обманывая, боится потерять её доверие.
(23) Т/К: ...Вы чувствуете, что те открытые отношения между вами, они как бы исчезли?
Сама клиентка не мыслила в терминах «отношений», она описывала конкретные эпизоды и чувства. К. Роджерс же перевёл беседу на более высокий логический уровень, обобщив все детали одной общей темой — «отношения».
Терапевтический смысл этого перехода «от деревьев к лесу» связан в данном случае с необходимостью в дебюте консультативного процесса добиться ясности и взаимности в понимании «проблемы» как центральной темы терапевтического диалога.
Другой фрагмент из той же консультации [16]:
(24) С: ...Что-то во мне говорит, что это ненормально — ложиться в постель с мужчиной только из-за влечения и физической потребности.
(25) Т/К: Порой вы чувствуете, что ваши действия не соответствуют вашим внутренним стандартам.
Если в предыдущем примере кларификации (23) терапевт перешёл от совокупности частностей к их обобщению, то теперь он осуществляет движение от конкретного к абстрактному. В ответе терапевта речь идёт об отношении всё к тому же самому конкретному действию («ложиться в постель с мужчиной»), но представлено оно максимально отвлечённо: несоответствие неких абстрактных «действий» неким абстрактным «внутренним стандартам».
Вот пример противоположного движения кларификации — в сторону более частного и конкретного. Студентам была предложена фраза клиента:
(26) С: Я постоянно опаздываю на работу. Каждый раз после очередного выговора я собираюсь отучиться от этой привычки, но постепенно всё забывается... до следующего выговора. И так всё бесконечно повторяется.
Одна из студенток предложила следующий вариант кларификации:
(27) Т/К: То есть вы пытаетесь понять, почему каждый раз, когда вы собираетесь на работу, вам всё время что-то мешает и отвлекает, ну не знаю, что-то в этом роде — то завтрак сгорел на плите и надо готовить новый, то машина обливает с ног до головы и надо переодеться, то авария на дороге и появляются невозможные пробки...
Это вовсе не пример фантазирования терапевта. Поскольку он не претендует на телепатическую проницательность («ну я не знаю, что-то в этом роде»), то такая фраза воспринимается клиентом не как попытка подменить его ситуацию домыслами терапевта, а как приглашение перейти на более конкретный уровень обсуждения проблемы.
Итак, управление логическими уровнями разворачивания процесса переживания — вот главная задача этого аспекта техники кларификации.
ПЛАСТИЧЕСКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ
В смысловую работу переживания вовлечены не только эмоции и идеи, но и чувственные представления и ощущения. Поэтому терапевтическая фасилитация переживания должна включать в себя средства работы и с этой чувственной материей, пластикой психических образов. Дж. Бьюдженталь [3] придавал большое значение этому аспекту «искусства психотерапевта». Трансформация перцептивной картины предметной реальности жизненного мира пациента — важнейшая задача кларификации.
Можно указать на несколько видов пластических трансформаций: преобразование перцептивной модальности; изменение отношений «фигура — фон»; смена ракурса рассмотрения; перемена планов изображения; композиционные изменения; работа с цветовым составом и освещением и др.
В учебной консультации клиентка жалуется на страх глубины:
(28) С: ...То есть я умею плавать, знаю, как это нужно делать. Но когда чувствую, что под ногами нет дна, я тут же начинаю забывать, как двигать руками и ногами, как дышать, у меня начинается паника... То есть вдоль берега я плавать умею, а вот дальше (смешок), чуть-чуть дальше... В бассейне хорошо себя чувствую, а вот когда находишься на море, хотелось бы подальше отплыть, прочувствовать это удовольствие. А я беру надувной круг (смех), как маленький ребёнок с этим кругом. А когда заплываю подальше, тут же мысль: вон где-то дырочка возникнет, и я начинаю считать, успею ли доплыть до берега, пока он сдуется...
Модальность. Клиент эксплуатирует преимущественно тактильную («...под ногами нет дна») и кинестетическую («как двигать руками и ногами, как дышать») модальности, терапевт же в следующем ответе даёт исключительно оптическое описание:
(29) Т/К: И из-за этого на море вашу шапочку не найти среди тех редких точек за линией буйков, скорее, её надо высматривать среди фигурок, рассыпанных в прибрежной полосе?
Раз тревога запускается именно из тактильной и кинестетической модальности, есть вероятность, что конвертация той же предметной реальности в другую модальность не позволит разыграться панике.
Ракурс. Пациентка строит своё изложение от лица героини, лишь изредка соскальзывая на позицию стороннего наблюдателя, который насмешливо смотрит на взрослую женщину, плавающую, как ребёнок, вдоль берега с надувным кругом. Моменты этого сдвига позиций отмечены застенчивым смешком пациентки. В кларификации (29) картина дана в «верхнем ракурсе». «Точка съёмки» установлена достаточно высоко (например, на скале), так что шапочки далеко заплывших купальщиков видны как точки, а среди маленьких фигурок в прибрежной полосе героиню приходится высматривать (такая лексика задаёт расстояние от «камеры» до объектов примерно в 100 м).
Терапевт мог сдвинуть ракурс рассмотрения, почти совместив его с позицией того, промелькнувшего в речи клиента насмешливого персонажа. «Точка съёмки» установлена теперь на пляже, в нескольких метрах от кромки воды, примерно на высоте человеческого роста.
(30) Т/К: И из-за этого вы со своим кругом оказываетесь среди детей, барахтающихся в набегающей волне, вместо того, чтобы плыть там далеко, в спокойной синеве.
Масштаб. Изображение может быть дано в общем плане, среднем и крупном. Сама пациентка склонна к крупным планам: похоже, что в её воображении такая мельчайшая деталь, как дырочка на надувном круге, в минуту паники занимает чуть ли не половину «экрана»6.
______________________
6 Возможно, эта перцептивная стратегия является одним из механизмов «производства» страха — не потому ли «у страха глаза велики».
______________________
Кларификационная реплика (29) использует общий план — в ней предлагается обзор широкой панорамы от «прибрежной полосы» до пространства за буйками. Реплика (30) применяет сначала средний план, в котором пациентка попадает в инфантильную когорту «барахтающихся в набегающей волне», а затем благодаря операторскому приёму «переброски» [10] даётся общий план («спокойная синева»), который в данном случае символизирует мечту пациентки, в частности, за счёт цветового решения кадра (ведь терапевт мог сказать просто «плыть далеко-далеко»).
Масштаб и план изображения связаны с ракурсом, но неоднозначно. И крупный, и общий планы могут быть даны как из внешней позиции, так и из позиции самого пациента. Тогда в кларификации может появиться описание: «подозрительный пузырёк воздуха на надувном круге, побелевшие пальцы, вцепившиеся в резину, круг, кажется, стал чуть мягче, да, вот пузырьки... Сдувается!».
Благодаря таким крупным планам, данным из внутреннего ракурса, терапевт порой помогает клиенту в лабораторных условиях воспроизвести паническую реакцию, с тем чтобы понять и взять под контроль психологический механизм её запуска.
Даже эти несколько примеров достаточно ясно показывают, насколько пластические вариации кларификации обогащают палитру терапевтической техники.
ПОЭТИЧЕСКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ
К поэтическим относятся трансформации нарративных, литературно-риторических структур опыта пациента. Деятельность переживания в своих высших, продуктивных формах является процессом творческим и диалогическим. Поэтому и вся деятельность сопереживания психотерапевта, в том числе техника кларификации, направлена не только на прояснение уже наличного опыта, она соучаствует в эстетическом и этическом преобразовании жизненного мира пациента.
В связи с этим психотерапевтическая практика требует не только научно-психологической, но и литературоведческой (шире — искусствоведческой) рефлексии. Разумеется, последняя может быть полноценной лишь на достаточно развернутом материале, например, материале анализа композиционной структуры терапевтической встречи или анализа жанровой специфики клинического случая.
Однако даже на уровне простейших единиц психотерапевтической техники, к которым относится кларификация, можно отметить использование не только широкого спектра изобразительно-стилистических, выразительных языковых средств — фигур речи и тропов (метонимии и метафоры, гиперболы и литоты, олицетворения и перифраза, сравнения и эпитета), но и литературных средств более высокого порядка, таких как работа с композицией и сюжетом. Жанровая и стилистическая рефлексия рассказа пациента — необходимый пласт ведения терапевтического диалога.