Когда человек всматривается или вслушивается, продумывает что-то или о чем-то вспоминает, в такого рода процессах феноменологический Наблюдатель находится в активном состоянии, а Наблюдаемое, т.е. предмет его зрения и слушания, мышления и вспоминания, — в пассивном. Этот режим функционирования сознания терминологически выражается термином сознавание (С). Когда человеку «неожиданно пришла в голову странная мысль» или его «охватило чувство гнева», «отвлек неожиданный звук», в такого рода феноменах Наблюдаемое (мысль, гнев, звук)выступает как активный агент, а Наблюдатель — как пассивный регистратор происходящих событий. Такого рода процессы относятся к уровню непосредственного переживания (П).Феномены активного отношения к собственной психической активности, когда человек активно комментирует, осмысляет, оценивает собственную активность, репрезентируют уровеньрефлексии (Р).Психические процессы, не прослеживаемые внутренним наблюдением (Наблюдатель и Наблюдаемое феноменологически пассивны), относятся к уровню бессознательного (Б).
Эти представления позволили выдвинуть гипотезу (Василюк, 1988) об уровневом построении переживания по аналогии с теорией
Н.А. Бернштейна (1947) об уровневом построении движения. Процесс переживания можно описать как протекающий по четырем связанным между собой каналам, каждый из которых может быть ведущим в той или иной фазе переживания.
Случаи, в которых ведущим в работе переживания является уровень бессознательного, хорошо известны не только психотерапевтическому, но и художественному мышлению (например, у И. Бунина: «тайная работа души»). Когда внутренняя работа по преодолению критической ситуации осуществляется главным образом на уровне непосредственного пере- живания, она выступает в сознании в виде эмоционального проживания ситуации, «ноющих воспоминаний», ассоциативного кружения мысли вокруг болезненных тем и т.п. Доминирование процессов уровня непосредственного переживания не обязательно означает, что эти процессы подчиняют себе все остальные уровни, в частности, уровень сознавания. Переживая даже очень тяжелый кризис, человек продолжает чаще всего исполнять текущие повседневные обязанности, и именно функционирование уровня сознавания обеспечивает продумывание целей, определение очередности исполнения действий, подбор средств и т.п. Разумеется, функционирование это в период кризиса сплошь и рядом дает сбои. Например, клинические наблюдения за процессами переживания горя (Василюк, 1991а) обнаруживают различные виды нарушения сосредоточенности, планирования и пр. аспектов деятельности, за которые отвечает уровень сознавания.
Порой именно процессы уровня сознавания становятся доминирующими в осуществлении работы переживания. Человек вполне целенаправленно ставит перед собой задачу поиска смысловых «месторождений» и предпринимает пробные проверки их смыслообразующего потенциала. (Так Евгений Онегин, «томясь душевной пустотой», берется то за перо, то за чтение, то помышляет о путешествии).
Эти процессы, однако, редко столь прямым путем приводят к ус-пеху, напротив, сплошь и рядом они открывают очередной тупик в критической ситуации, и доминанта целостной работы по совладанию с кризисом либо снова возвращается на уровень непосредственного переживания, либо переходит к процессам рефлексивного уровня. При этом предметом рефлексии может стать и сама деятельность переживания, и то в сознании, что послужило одним из источников и причин кризиса. Человек начинает рефлексивно переосмысливать собственные убеждения и ценности, позиции и цели, казавшиеся до сих пор самоочевидными и непреложными («А почему я вдруг решил, что обязан быть счастливым?» и т.п.). Тем самым иногда создается возможность для творческой переориентации направления и способа переживания1.
_________________________________
1Г. Хант со ссылкой на У. Найссера (Neiser, 1976) и Ф. Бартлетта (Bartlett, 1932) полагает, что эта рефлексивная способность «оборачиваться назад» на исходные схемы организации сознания является фундаментальной чертой человеческого разума, обеспечивающей возможность обновлений и спонтанной реорганизации сознания (Хант, 2004, с. 52).
_________________________________
Модель уровневого построения переживания позволяет представить душевную работу по совладанию с кризисом в виде некоторой «мелодии»: человек в кризисной ситуации то отдается течению чувств на уровне непосредственного переживания, то пытается на уровне сознавания обдумать ситуацию, принять решение, проанализировать возможные исходы, то ставит перед собой рефлексивные вопросы, то забывается от усталости сном, и работа переживания продолжается в форме сновидения.
Парадоксы уровневой модели
Эта четырехуровневая модель стратиграфии сознания дает возможность достаточно точных описаний эмпирических процессов переживания, однако — лишь на небольших интервалах. Применение модели по отношению к сколько-нибудь развернутым этапам работы переживания приводит к парадоксам. Обратимся к примеру:
(1) Утро туманное, утро седое,
(2) Нивы печальные, снегом покрытые,
(3) Нехотя вспомнишь и время былое,
(4) Вспомнишь и лица, давно позабытые.
(5) Вспомнишь обильные страстные речи,
(6) Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
(7) Первые встречи, последние встречи,
(8) Тихого голоса звуки любимые.
(9) Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
(10) Многое вспомнишь родное, далекое,
(11) Слушая ропот колес непрестанный,
(12) Глядя задумчиво в небо широкое.
Если принять стихотворение И. Тургенева за лирическое описание переживания и попытаться изобразить «мелодию» этого переживания, размещая различные феномены сознания на неком подобии нотного стана, соответствующего четырем уровням сознания, то придется на одной и той же линейке непосредственного переживания записать и «печаль» (2-я строка), и «страсть» (5-я), и «нежность» (8-я), и «грусть» (9-я), и «отрешенность» (12-я). Такое механическое размещение их рядом, так сказать, через запятую, заставляет неправомерно «диагностировать» у лирического героя какую-то галопирующую эмоциональную лабильность. К таким же парадоксам приводит попытка применения модели для описания переживания пациента в ходе психотерапевтической консультации. Например, терапевт слышит в его рассказе две следующие почти друг за другом аффективные ноты. Первая эмоция воспроизводит старое, неизжитое чувство, которое почти с прежней силой охватывает пациента, когда он вспоминает прошлые события, а вторая выражает его нынешнее отношение к первому чувству (скажем, сейчас стыдно, что тогда было страшно). Размещение этих двух чувств на одной и той же линейке нашего нотного стана выглядело бы противоестественным. Хотя, разумеется, и «стыдно», и «страшно» относятся и к уровню непосредственного переживания, но при этом они явно принадлежат разным мирам, явно не рядоположны, явно иерархически не равнозначны, хотя бы и были одинаковы по интенсивности. Чтобы дифференцировать их, приходится выдвинуть несколько неожиданное предположение, что в стратиграфической системе сознания присутствует не один, а несколько уровней непосредственного переживания.
Аналогичные рассуждения можно провести для уровня бессознательного, и вывод будет столь же парадоксальным: в системе сознания существует не одно, так сказать, стационарное, штатное бессознательное, устроенное раз и навсегда по фрейдовским или юнговским чертежам, а множество функционально создаваемых бессознательных слоев и прослоек. Они могут ситуативно формироваться по случаю и затем либо смываться волнами последующих процессов, либо тем или иным способом закрепляться в виде ли функциональных органов, симптомов или внутренних стратегий. То же самое, разумеется, справедливо для всех названных выше уровней сознания.
Для разрешения такого рода парадоксов мы предлагаем ввести представление орегистрах сознания. Каждый регистр сознания включает в себя совокупность описанных четырех уровней сознания (как каждая музыкальная октававключает в себя одинаковую совокупность ступеней звукоряда).
Процесс переживания разворачивается сначала в одном регистре сознания, потом переключается на второй, третий, снова возвращает-
ся к первому, какие-то события происходят одновременно в разных регистрах, бросая взаимные рефлексы друг на друга, и т.д. Для применения категории регистра к стратиграфическому анализу процессов сознания и переживания необходимо ввести ряд вспомогательных представлений и понятий.
Регистр и жизненный мир
Та функциональная констелляция процессов сознания, которая со структурно-стратиграфической точки зрения предстает как отдельный регистр сознания, с точки зрения феноменологической выступает как особый жизненный мир. Такой отдельный жизненный мир может быть описан с помощью определенного набора параметров. В этот набор входит специфическое пространство и время жизненного мира, субъект данного жизненного мира и характерный другой (другие), предметное наполнение и особая атмосфера, язык и миф.
Ноябрьские поля, уплывающие за окном поезда в белесый утренний туман, немолодой человек, задумавшийся о чем-то под мерный стук колес, — это один мир. Но в том же стихотворении читатель погружается на минуту в совсем другой мир, населенный другими персонажами, пронизанный совсем другой атмосферой — влюбленности, горячности, здесь совсем другая страстная ритмика дыхания, другой звукоряд, другая оптика (например, расфокусированный, «задумчивый» взгляд, перед которым простираются заснеженные нивы, широкое небо, совсем не похож на сконцентрированный взгляд влюбленного, пытающийся уловить малейшие перемены одного «объекта» — глаз возлюбленной).
Б.М. Величковский с соавторами (1986) в контексте анализа пространственных представлений ввели для описания этой реальности понятие «ментального пространства» как особой семантически самостоятельной области, которая обладает своими пространственно-временными, смысловыми, актантными и эмоциональными характеристиками. В более ранней работе Б.М. Величковский (1983) сформулировал гипотезу об иерархическом (точнее, гетерархическом) принципе организации в сознании подобных «ментальных пространств». Логика анализа нашего материала приводит к аналогичным выводам.
Иерархическая организация регистров сознания
Множественности регистров сознания соответствует факт множественности жизненных миров, в которых феноменологически пребы-вает сознание человека. Для того чтобы совершилась работа переживания, сознание человека должно перемещаться между различными жизненными мирами, попутно создавая и изменяя как сами эти миры, так и отношения и связи между ними.
Первая закономерность, которая обнаруживается при анализе разворачивающегося процесса переживания с этой точки зрения, состоит
в том, что последовательная смена регистров сознания не является линейным процессом, в ходе которого один регистр приходит на место другого, потом уступает это место третьему и т.д. Разворачивающийся процесс переживания создает сложно организованную иерархическую структуру регистров, которая функционирует по принципу сети. Попытаемся описать особенности этого сетевого функционирования и его основные процессы.
Порождение регистра
Процесс, благодаря которому сеть регистров создается, расширяется и действует, — это порождение регистра N+1 из регистра N.
Самым простым примером порождения регистра может служить иллюстрирование рассказчиком какой-то мысли. В этих случаях некое событие, относящееся к уровню сознавания первого регистра, начинает разрастаться, подробно и обильно описываться, насыщаться чувственными деталями, так что в конечном итоге вырастает до статуса особого, относительно самостоятельного жизненного мира. Становится возможным движение сознания по логике и законам этого вновь рожденного жизненного мира.
В случае иллюстрирования весь жизненный мир второго регистра продолжает оставаться «точечным» событием первого регистра, толь-
ко на время раскрывшимся, расцветшим в самостоятельную психологическую реальность. Она может в одночасье быть свернута и стать в один ряд с такими же «точками» первого регистра. Однако, это не единственный возможный сценарий. Степень зависимости/независимости нового жизненного мира от материнского может быть разной. К обсуждению этого вопроса мы обратимся ниже.
Какими, собственно, процессами обеспечивается рождение особого жизненного мира? Мы будем использовать термин «виртуализация» (см.: Генисаретский, 1986; Каганов, 2003) для обозначения актов, благодаря которым то или иное описание обретает такую степень достоверности и убедительности, что становится самостоятельной психологической реальностью. Каковы психологические механизмы виртуализации жизненного мира?
А.Н. Леонтьев писал: «Особая функция чувственных образов сознания состоит в том, что они придают реальность (курсив наш. — Ф.В.)сознательной картине мира, открывающейся субъекту» (Леонтьев, 1975, с. 134).
В соответствии с этим теоретическим положением можно ожидать, что в начале формирования нового жизненного мира должно происходить особо интенсивное насыщение уровня непосредственного переживания того регистра сознания, который соответствует этому жизненному миру. Оно достигается ярким чувственным описанием ощущений или выпуклых деталей опыта, которые тут же откликаются на уровне непосредственного переживания. Вот литературный пример.
Быт был труден, да и обстановка была напряженная, какая-то тревожная. Но по вечерам, после работы были рамки и всякие лобзики, пилки, напильники, лаки и ароматная древесина. И все тотчас забывалось… (Б.Окуджава. «Как Иван Иванович осчастливил целую страну»).
Если бы автор сказал, что у героя было увлечение, которому он предавался по вечерам, после работы, то «Хобби» в читательском созна-
нии оказалось бы точечным событием первого регистра, которое противопоставляется другим равноранговым ему событиям (прежде всего «Работе»), которые вместе образуют «Трудный быт». Но текст, минуя обобщающее называние, сразу погружает сознание читателя в насыщенную чувственными деталями атмосферу — рамки, лобзики, пилки, напильники, лаки, ароматная древесина, — и соответствующие ощущения, особенно запахи, сразу создают особый мирок со своим особым настроением.
Один из классических приемов виртуализации — использование «крупного плана», т.е. описание реальности, данное с такого близкого расстояния, что все перцептивное поле оказывается занятым без остатка предлагаемыми «камерой» деталями. В такой близи сознание подпадает под гипнотическое влияние самих вещей: в них начинает проступать завораживающая фактурность. Многократно возрастает поле-вое влияние вещи (К. Левин), поскольку она оказалась извлечена из широкого предметно-смыслового контекста, который управлял ею. Соответственно, пробуждаются инфантильные слои опыта встречи с вещной, довлеющей себе реальностью, которая увлекает инфантильное сознание своей непосредственной чувственной стороной (яркий свет, вкус, запах, шум), а не предметно-смысловой. Наконец, действуют подспудно и психофизиологические механизмы — очень близко экспонируемый объект вызывает рефлекторное напряжение мышц, отвечающих за конвергенцию глазных яблок, в результате чего быстро возникает их утомление и естественное стремление к их расслабленно-расфокусированному состоянию, соответствующее сновидному состоянию сознания.
Однако свой вклад в виртуализацию жизненного мира может вносить не одна лишь «чувственная ткань» сознания. Вновь рождающий-
ся жизненный мир может быстро наполниться ощущением полновесной реальности за счет возбуждения интеллектуального интереса2 или благодаря драматизму сюжетной интриги («что же будет дальше?»). Пример последнего случая — начало стихотворения В. Набокова, тяжело переживавшего вынужденную разлуку с Родиной:
Бывают ночи, только лягу,
В Россию поплывет кровать.
И вот ведут меня к оврагу,
Ведут к оврагу убивать.
_________________________
2Так «затягивают» в свой особый мир условия простой задачи: «Есть два стакана с одинаковым количеством молока и кофе; из стакана с молоком переливают ложку в стакан с кофе,перемешивают, а затем ложку смеси возвращают в стакан с молоком. Вопрос: чего будет больше — молока в кофе или кофе в молоке?»
_________________________
Для первичной виртуализации нового жизненного мира вовсе не обязательно достигать полноты описания всех его параметров (пространства, времени, субъекта-протагониста и т.д.). Сознание часто действует с лаконизмом мастера, которому позавидовал чеховский герой: «Горлышко отбитой бутылки блестит на мельничном колесе — вот и лунная ночь готова».
Переходы между регистрами
Существуют многообразные виды переходов между регистрами сознания. Прежде всего, необходимо различить переходы «вниз», от материнского регистра к дочернему, и переходы «вверх» — возвращение к материнскому регистру.
Операция перехода «вниз», когда он совершается впервые по маршруту от данного жизненного мира i к жизненному миру i+1, собственно, совпадает с операцией порождения последнего. Повторное перемещение сознания по тому же, уже проторенному пути не порождает, а лишь актуализирует в сознании жизненный мир i+1, хотя процесс этой актуализации сохраняет в себе черты первичной виртуализации, без которой жизненный мир не может стать убедительной субъективной реальностью.
Различие между переходами «вниз» и «вверх» — не формальное: и психологический смысл, и техника двух видов переходов очень разные. Если переход «вниз» завораживает сознание, виртуализируя миры представления, воображения, воспоминания, мечты и пр., то переход «вверх», напротив, расколдовывает, отрезвляет, пробуждает сознание, выводя его в пласты, приближенные к настоящей «здесь-и-теперь» действительности3 .
_________________________
3Разумеется,тут всегда возникает вопрос о критериях «настоящей реальности». Этот вопрос не психологического, а философского уровня анализа. На психологическом же уровне можно отметить, что сама конструкция «настоящей реальности» такова, что она созначается с состоянием бодрствования, по отношению к которому все остальные доступные сознанию миры квалифицируются как разновидности сновидных состояний.
_________________________
Кроме «вертикальных» переходов существуют переходы «горизонтальные». Например,в авантюрном романе в соответствии с логикой
хронотопа «дороги» случайно сменяют друг друга различные приключения (Бахтин, 1975). Переходы между мирами этих «случаев» обеспечиваются неожиданным появлением новых героев, обстоятельств, наступлением того или иного времени суток или года и т.д. В данной статье основное внимание будет уделено вертикальным переходам сознания.
Стоит различать также естественный, непроизвольный переход сознания и искусственный, произвольный, который уместно назвать психотехническим переводом. Гипнотизация, наведение транса, медитация и т.п. практики осуществляют психотехнический перевод сознания.
Переход или перевод сознания в другой регистр обычно начинается с оператора перехода. «Оператором перехода» мы будем называть такие элементы речевых конструкций (и стоящие за ними соответствующие движения сознания), которые создают формальные условия для перемещения сознания из одного регистра в другой4.
_________________________
4Обратим внимание, что вводимый нами термин схож с тем, который использует Б.М. Величковский (1986) с соавторами — «метаоператор порождения ментальных пространств».
_________________________
Типичные примеры операторов переходов «вниз» указывают на иное событийное время или место по сравнению с хронотопом повествователя и/или слушателя — «давным-давно», «в некотором царстве, в некотором государстве», «нынче в 5 утра», «а в то же самое время в Париже…», «когда ты еще был маленьким».
Переход «вверх» в художественных текстах зачастую оформляется прямыми указаниями на пробуждение. Яркое описание жизненного
мира неожиданно прерывается сообщением, что герой «проснулся», «очнулся», «оцепенелого сознанья коснулось тиканье часов» и т.п. Операторы переходов «вверх» часто носят рефлексивный характер, они «разоблачают» психологические процессы и операции, стоявшие в начале порождения виртуального жизненного мира, из которого созна ние сейчас намеревается возвращаться в реальный. «Что только не привидится…», «ну, сколько ни мечтай, а дело есть дело…».
Другой вариант подобного рефлексивного разоблачения — вскрытие собственно виртуального характера данного жизненного мира за счет его сопоставления с миром реальным. «И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало» (т.е. сказочный мир, окружая меня, казался настоящей реальностью, но все же материального «причастия» ему не состоялось — «в рот не попало»). Уже цитировавшееся ностальгическоестихотворение В. Набокова, где герой во сне оказывается на недоступной Родине и его ведут на расстрел, заканчивается такой строфой:
Но сердце, как бы ты хотело,
Чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
И весь в черемухе овраг.
«Чтоб это вправду было так» — вот оператор перехода «вверх», в мир яви в отличие от мира сновидческой мечты.
Переход «вверх» как бы берет весь предыдущий жизненный мир в кавычки, демонстрируя его искусственность, сделанность, произ-водность. Весь этот мир — «произведение», а вот и его «автор» — «разгоряченное воображение», «буйная фантазия», «сон», «мечта», «воспоминание» и т.п. Переход выставляет напоказ все швы, сам процесс производства, виртуализации производного жизненного мира, возвращая исходному жизненному миру статус настоящей реальности, узурпированный было миром произведения. Поэтому переход «вверх» почти всегда требует произвольного и рефлексивного усилия.
Переход «вниз», напротив, часто вуалирует «производственные процессы», старается быстро и незаметно проскочить мимо их упоминания и осознания, как бы соскальзывая в мир более низкого порядка. Таковы и естественные переходы, носящие непроизвольный характер (незаметно для себя задремал, замечтался, погрузился в воспоминания), таковы и разворачивающиеся в диалогическом режиме в ходе психотерапии процессы переживания (скажем, когда клиент, рассказывая о семейных неурядицах, неприметно «втягивается» в пространство собственного рассказа, теряет авторскую позицию и уже не столько повествует об эпизодах, сколько аффективно проигрывает их), таковы и приемы гипнотизации, и эстетические приемы создания отдельных миров в художественном произведении.
Гипнотическая и художественная техника копирует и культивирует естественные процессы «соскальзываний» сознания в «нижележащие» состояния и миры, когда в условиях утомления, аффективной захваченности, спешки снижается уровень рефлексивного контроля и произвольности и у субъекта не достает энергии, сил, времени для сознательной «цензуры» и санкционирования подступившей новой реальности. Она охватывает сознание де факто, не дожидаясь никаких позволений де юре.
Приведем пример. Эста, герой романа Арундати Роя «Бог мелочей», в задумчивости разглядывает лицо сестры:
…Поблескивание ее глаз5 в темноте. Маленький прямой нос. Ее рот, полные губы. Что-то в них раненное... Прекрасные обиженные губы. Прекрасные материнские губы, подумал Эста. Губы Амму. Которые поцеловали его руку, просунутую в зарешеченное окно поезда. Вагон первого класса, Мадрасский почтовый в Мадрас.
— До свидания, Эста. Храни тебя Бог, — сказали губы Амму. Ее силящиеся не плакать губы.
_________________________
5 Полужирным шрифтом выделены слова, которые будут использованы как маркеры актов сознания на рис. 1 и 3. — Ф.В.
_________________________
Началом перехода в мир воспоминаний служит здесь «ассоциация по сходству». Благодаря ей сознание героя сначала сравнивает, а потом отождествляет губы сестры и матери, «которые поцеловали его руку, просунутую в зарешеченное окно поезда». Оператором перехода выступает здесь невинное местоимение «которые». «Хитрость» в том, что в описании опускаются указания на начавшийся акт воспоминания. И именно этот пропуск оказывается значимым для создания мира сознания, где все зыбко, все двоится и реальности разных миров наплывают друг на друга по логике сновидения. «Которые» без опознавательных знаков времени («которые когда-то») с разбегу воспринимаются сознанием как продолжение настоящего времени.
Этот завуалированный, «скрытый» тип перехода подхватывается в данном примере резкой сменой позиции наблюдателя. «Которые поцеловали его руку, просунутую в зарешеченное окно поезда» — за счет этого указания обладатель руки, а вместе с ним и читательское сознание оказываются в пространстве поезда. И тут же, как только поцелуем едва-едва намечена реальность нового регистра (сцена «Прощание на вокзале»), начинается постепенное деловитое описание его деталей, которое не дает опомниться ошеломленному этим неожиданным перемещением сознанию: «Вагон первого класса. Мадрасский почтовый в Мадрас».
Подобными завуалированными переходами создаются сильные эстетические эффекты. В естественных процессах переживания типологически такие же бессознательные переходы и соединение жизнен-ных миров могут участвовать в создании столь же сильных психопатологических эффектов (спутанное сознание, бредовые состояния и т.п.).
В обсуждаемой стратиграфической модели процессы в каждом регистре протекают по четырем уровням сознания. С этой точки зрения переходы между регистрами осуществляются благодаря замыканию одного из четырех уровней первого регистра с одним из четырех уровней второго.По формально-комбинаторнойлогике можно, соответственно, выделить 16 возможных разновидностей переходов.Нет нужды специально анализировать все это множество, дадим лишь одну иллюстрацию, чтобы показать, как работает схема уровней сознания в деле анализа переходов между жизненными мирами (рис. 1).
Последний из представленных примеров может быть описан как I-с — II-с—переход, т.е. переход от уровня сознавания первого регистра (I-с) к уровню сознавания второго регистра (II-с).
Когда герой рассматривает лицо сестры, то соответствующие акты сознания и их результаты относятся преимущественно к уровню сознавания. Взгляд выделяет разные объекты — глаза, нос, губы. Потом осуществляется акт отождествления: «губы сестры» = «губы матери». Они называются дважды: сначала — «прекрасные материнские губы», а затем — «губы Амму». Первое называние еще принадлежит первому регистру сознания, где на уровне сознавания совершается акт сравнения и обнаружения сходства, акт узнавания в губах сестры губ матери, а второе называние относится уже ко второму регистру. Итак, первое тождество связывает два объекта на уровне сознавания первого регистра, а второе связывает объекты, размещенные на уровнях сознавания двух регистров, и по «желобу» этого тождества сознание соскальзывает в другой жизненный мир — воспоминание о прощании с матерью. Попробуем изобразить эти отношения на схеме.